Перед началом похода Румянцев вызвал поручика 1-го Гренадерского полка П. Ланового и дал строгие указания об учреждении по пути движения корпуса ночлегов и магазинов, обратив особое внимание на бережное отношение к населению, а владельцам фуража и провианта «давать задатки с объявлением, что при взятье всего немедленно заплата произведена будет…».
И это не случайно. В прошлом, 1757 году Апраксин дал неразумное распоряжение сжигать и разрушать все при отступлении, чтобы неприятелю ничего не доставалось. А Румянцева возмущали те безобразия, жестокости, варварство, которые чинили казаки и калмыки. Это было нарушением всех военных правил. Он сам видел дочиста ограбленные, а то и вовсе сожженные, превращенные в пепел деревни. Множество людей безвинных пострадало при этом… Огонь, дым, своевольство над женщинами – все эти безобразия переполняли гневом и недовольством душу молодого генерала.
В жестокую стужу выступил Румянцев в поход. И немалые трудности пришлось преодолевать его корпусу, некоторые люди обморозились, лошади отощали… «Несносная стужа и малые деревни, да и те в большей обширности, истинно так марш отягощают и во отчаяние приводят», – рапортовал Румянцев Фермору о трудностях похода.
«Сам неохотно терпя укоризну» со стороны старших начальников, как признавался Румянцев, он был требовательным, даже жестким к своим подчиненным. В ордере командиру бригады бригадиру* А.-С. Гартвису он предлагает для исполнения тщательно продуманные им мероприятия, которые должны обеспечить соблюдение дисциплины и порядка во вверенных ему полках.
Румянцев «за потребно» находит предписать бригадиру, во-первых, держать военную дисциплину «в самовышнем градусе»; во время похода по неприятельской земле не только никакого насилия, но и даже «малейшего озлобления живущим обывателям по тракту» не должны причинять; а если таковое произойдет, то виновные в непослушании должны быть наказаны «примерным и жестким образом». Во-вторых, обращает внимание господ полковых и ротных командиров на нужды своих подчиненных, дабы они ни в чем не нуждались, а те, в свою очередь, наистрожайше надзирали за лошадьми, верными помощниками в трудном походе. В-третьих, рекомендует ротным командирам входить в разговоры с нижними чинами, внушать строгое исполнение всего им приказанного, а об ослушниках «толковать весьма с уничтожением»; в-четвертых, напоминает о необходимой предосторожности как главнейшем способе «к приобретению покоя и безопасности».