Завыла. Злата знала, что это последние слезы, что она подарит ему. Завтра Валентина сотрет Власа из памяти, и Дэй будет свободна. Навсегда. Вот только Камила…
Сможет ли она когда-нибудь простить мать? Сможет ли понять отца, что в пылу небрежно бросил проклятье? Бросил в женщину, что носила его ребенка, и проклятье отскочило. Исказилось, видоизменилось, будто скорчилась бумага от огня. И теперь судьба девочки в руках времени.
Смахивая слезы, Злата приподнялась и поцеловала холодные губы любимого. Она так и не смогла справиться сама, не смогла его забыть. Влас преследовал с улыбкой дочери, он смотрел из ее золотистых глаз, напоминал о себе каждым шрамом, каждым ударом сердца. Но теперь она должна его отпустить.
Встала. Мир качался и плыл, но нужно идти дальше. Ради дочери.
Злата посмотрела на тумбу и взяла резную шкатулку. Сверху белел небольшой сложенный вдвое листок. Дрожащей рукой раскрыла его и вслух прочитала:
– Шкатулка откроется на двадцатилетие дочери. В ней вы найдете лекарство от проклятия.
И больше ничего. Ни подписи, ни даты.
Злата провела кончиками пальцев по мореной деревянной поверхности. Завитушки и вензеля сошлись в центре каждой стороны. В торце серебрился крошечный замок. Дэй знала, что бессмысленно пробовать, но все же провернула несколько раз ключ. Он зашуршал внутри и выпал. Нет смысла разбивать, испепелять, уничтожать сокровищницу – это не поможет. Шкатулка останется целой, пока ее оберегает наложенная сокрытая магия.
Придется терпеливо ждать. И Злата готова была сделать это.