А про прорывы на Камчатке ни слова. Неужто столь дальний край
никому не интересен? Или отсюда попусту не отправляют новости?
Пока я размышлял, отец вошёл в дом. И я совершенно не заметил,
как он подошёл ко мне и прочистил горло, привлекая внимание.
Я поднял на него взгляд и спокойно сказал:
– Рад тебя видеть, отец.
– И я рад, что ты жив!
Глава клана был высоким и крупным мужчиной с аккуратной чёрной
бородой. Он похлопал меня по плечу, и я поразился: сколько же в нём
силы. Не удивлюсь, если он ещё и в акулу умеет перевоплощаться.
Отец оценивающе осмотрел меня с ног до головы.
– Тебе уже передали, что во мне проснулась магия крови? – прямо
спросил я.
Хотелось посмотреть, как изменится это строгое, невозмутимое
лицо. И я не прогадал.
Только вот увидел не удивление, а нарастающую злобу на
покрасневшем лице. Отец поднял руку, будто хотел меня ударить. Но
успел лишь замахнуться.
И хорошо, ведь я бы не позволил себя коснуться, что вызвало бы
больше вопросов у новоиспечённых родственников.
– Папа! – внезапно появилась Вика, и глава клана тут же
расслабился. – Сергей говорит правду. Мы все видели, – она кивнула
на брата и дядю с племянниками, стоявших в гостиной.
Злость тут же сменилась искренним удивлением.
– Вот же жизнь удружила, – рявкнул он. – И чем мы так прогневали
Акулу?
– А с чего ты взял, отец, что мы её прогневали? – спросил я. –
Разве наша богиня не говорила с тобой?
Лицо отца снова побагровело. Походу я почти нарвался.
Почти узнал, что из себя представляет этот человек.
– А как иначе объяснить, что великая сила рода досталась именно
тебе? Я бы понял, если бы она досталась кому-то нормальному. Но,
тебе, – процедил он.
– Уже жалеешь, что не убил меня? – с лёгкой усмешкой
поинтересовался я.
Отец промолчал. Гневно посмотрел на Вику. А потом, стараясь
скрыть свою злобу, указал:
– Иди в машину, Сергей. Поговорим, как вернёшься.
Я кивнул и вышел из дома. А сам мысленно улыбался, ведь вернусь
я очень скоро.
Дорогой автомобиль привёз меня в соседнюю деревню, где я
расположился в избушке старосты. Добрый мужичок всё показал и
рассказал и даже выделил мне слугу на время прибывания в его
доме.
Парнишке на вид было не больше шестнадцати лет. Максимально
крестьянского вида, что отличало его от опрятных родовых слуг в
поместье.
– Какие будут указания, ваше сиятельство? – первое, что он
спросил, когда вошёл в выделенную мне комнату.