Но если потенциальный союзник был благом, то вот способ, которым
он его получил Думова совсем не радовал.
Разговаривая с ифритшей и заключая с ней договор, Лев
подсознательно понимал, что невероятно рискует. Конечно, он привёл
её под бок матери, в средоточение магии драконицы, но всегда был
риск, что сказанное Амирой не более чем искусная ложь.
Она могла оказаться кем-то намного более ужасным, чем ифрит,
или, к примеру, суметь остаться в мире достаточно, чтобы похитить
Льва и утащить того к себе на план огня.
Сумел бы Думов продержаться достаточно долго, чтобы ему успела
прийти на помощь мать? Хороший вопрос, на который у него не было
ответа.
Но почему Лев вообще так рисковал? Что заставило его столь
сильно опустить барьеры осторожности? Ответ был очевиден – драконья
жадность.
Всю свою жизнь в этом мире Лев чувствовал влияние драконьей
натуры. Она пропитывала его мысли, чувства и, как он подозревал
саму душу.
Тем не менее до этого драконья суть лишь помогала ему. Там, где
обычный человек уже давным-давно сдался и поддался унынию, дракон
наоборот ещё сильнее продолжал бороться и процветать.
Драконья гордость побуждала Льва тренироваться ещё усерднее,
упрямство мешало сдаться на полпути, а гнев помогал ему в бою. Вот
только сейчас драконья жадность работала совсем не в его интересах
и Льву это совсем не понравилось.
Думов не был глупцом и прекрасно понимал, что жадность ему не
побороть. Если же он каким-то образом это и сможет сделать, то что
от него останется? Если разрушить фундамент дома, сколько он
простоит? Но зачем разрушать, если можно научиться с ним жить? Вот
только чтобы уживаться, нужно иметь хоть какую-то форму контроля.
Вот почему Думов решил заняться тренировкой последнего.
- Брат, ты уверен? – Латунная дракоша с огромным сомнением
смотрела на красного вирмлинга. – Ты хорошо себя чувствуешь? Может
чуть попозже? Ты ещё дрожишь после прошлого раза…
- Меньше бесполезных разговоров, больше тренировок! – решительно
заявил Думов, делая дыхательные упражнения, словно перед глубоким
погружением, и встряхиваясь всем телом. – Фух, начнём!
Лев поднял с пола самый обычный золотой и положил его на свою
вытянутую лапу, после чего принялся сверлить его напряженным
взглядом.
«Какой красивый золотой, какая у него приятная форма, а этот
цвет? Воистину, золото самый благородный металл. И кому принадлежит
этот красивый золотой? Правильно, мне. Это моё золото. Никому его
не отдам. Оно моё… Моя пре…» - Лев всё сильнее погружался в свои
мысли, чтобы следующие слова его ассистентки вырвали его напрочь из
чувства блаженства.