Так что Паломник быстро перелистал в
голове несколько вариантов для абстрактно-отвлеченных размышлений,
способных, сложись ситуация не лучшим образом, принести ему в
последнюю минуту жизни определенное удовлетворение. Из категории:
«А мне на вас наплевать с двадцать пятого этажа».
Философствовать о том, откуда у
Кинг-Конга продвинутые знания кунгфу не захотелось. Мало ли, может
быть тот самый зараженный из которого впоследствии, по прошествии
многих лет и тысяч съеденных иммунных, и выросло это чудовище, в
детстве боевиков пересмотрел. Да в таком количестве, что никакая
грибница, взявшая под контроль разум попаданца в Улей, не смогла
выбить из его мозгов эти воспоминания.
В топку же отправились рассуждения о
габаритных размерах морских плавсредств и теории струн.
И пусть Паломник так никогда в
прежней жизни и не играл в «Корову», о чем в свое время искренне
сожалел, но поиск ассоциативных цепочек показался ему неуместным в
данный момент.
Определенные отзвуки в душе вызвали
воспоминания, связанные с самой террасой, на которой Паломник
сейчас и прибывал, разглядывая стремительно мчащегося элитника с
одной стороны и монументальную фигуру кряжистого, неподвижно
застывшего у входа в Башню Инвалида, с другой стороны.
К тому же вездеход, припаркованный
нимфой буквально у двери, отсюда, сверху, здорово напоминал Малыша
- транспортное средство Бурого, и тем самым снова же возвращал
мысли Паломника к первым часам попадания в Улей.
Именно отсюда, с этой самой террасы,
Паломник совсем еще недавно, не прошло и пол года, собирался
сигануть вниз. С тем, чтобы через восемь секунд расплескаться по
гранитной брусчатке у входа кровавым пятном, в котором самым
причудливым образом должны были перемешаться обломки инвалидной
коляски, его собственные кости и серая жирная субстанция, ранее
содержащаяся в голове у инвалида и возможно с определенной натяжкой
претендующая на название мозгов. Такая кончина представлялась ему
достаточно эпичной, и на протяжении сравнительно длительного
промежутка времени, пока осуществлялись подготовительные
мероприятия, в том числе и установка на террасе стартовой площадки
для прыжка вниз, тешила его самолюбие. Странным образом
трансформируясь в искаженной психике человека, живущего почитай
третье десятилетие под прессом личной беспомощности и неминуемой
страшной смерти, в этакий вызов окружающему миру.