5. Квартира Корчагиных, Ленинский проспект, Москва
5 мая – вторник 17.05
Ирина не помнила, как очутилась дома. Если бы не Алексей, она, наверное, вообще не добралась бы от аэропорта домой. Сидя в старомодном кресле, она обвела взглядом гостиную отцовской квартиры. Теперь она уже никогда не будет чувствовать здесь себя как дома. Здесь они принимали гостей, и здесь же, хотя бы раз в неделю, вся семья собиралась за общим столом. Здесь любил играть Данил, когда вместе с Ольгой приходил к ним в гости. Дальше по коридору располагались спальня родителей, рабочий кабинет отца и сначала общая с сестрой, а когда Ольга стала жить отдельно, то уже только Ирина комната. Ничего этого уже нет! Нет ни родительской спальни, ни отцовского кабинета! Потому что какой-то малограмотный египетский водитель три дня назад оборвал жизни самых родных людей и растоптал ее собственную жизнь! Ирина упала лицом на подлокотник кресла и, больше не пытаясь сдерживать душащие ее рыдания, горько, по-детски, расплакалась.
– Тише, тише. Успокойся, – прорвались сквозь ее всхлипывания чьи-то слова.
Так в далеком детстве ей говорила мама! Ирина вскинула голову. Но перед ней стояла не мама, а Алексей.
– Выпей, – настоятельно сказал он, протянув рюмку.
– Что это?
– Коньяк, самое действенное успокоительное, – пояснил Алексей и добавил: – Я уже выпил. Тебе тоже надо.
Ирина отвела глаза в сторону и увидела стоящую на столе, возле серванта, распечатанную бутылку армянского коньяка. Эту бутылку подарили отцу его коллеги по институту. То, что Алексей по-хозяйски распоряжается подаренными отцу вещами, покоробило Ирину. Тем не менее она взяла протянутую рюмку и залпом опрокинула ее в рот.
– Тебе-то с чего успокаиваться? Ты ведь без ума был влюблен в Ольгу.
Алексей поджал губы.
– Ты кое-чего не знаешь, – произнес он, не глядя на нее. – Вернее, самого главного. Ольга была беременна от меня.
– Беременна? – глаза Ирины округлились.
– Да, уже восемь с половиной недель, – тихо произнес он и вдруг, схватив со стола наполненную рюмку, так же резко, как Ирина опрокинул ее в рот. – Так что в Египте я потерял не только любимую женщину, но и своего ребенка, – закончил он, припечатав пустую рюмку к столу.