Когда свадьба достигла ворот дома, вышла заминка. Дальше, по обычаю, отец должен был торжественно передать невесту жениху, в дом его родителей. Здесь же выходило, что это жених вступает в дом отца. Гости переглядывались, слышались разговоры:
– Посмотрим, как он выпутается…
Им недолго пришлось гадать, что будет дальше. Необычайно ловко, в три прыжка обогнув музыкантов и танцовщиц, Шуа, отец невесты подскочил к жениху, крепко расцеловал его в обе щеки и, положив ему руку на плечо, ввел в дом. Вторая рука оставалась свободной, ей он усиленно махал, подгребая за собой воздух. Так он зазывал остальных не медлить на улице. Первыми в ворота нерешительно шагнули родители Шимшона.
Тесть Шимшона, Шуа, приходился племянником царю Экрона. Двадцать лет назад дядя щедро одарил его израильскими землями. Шуа с женой жили весьма безбедно, сдавая внаем сады и виноградники, три раза в год собирая подати серебром. Если обычно супружеские союзы строятся на контрастах темперамента, то здесь никакого расхождения не было. Оба они были сентиментальны, глупы и болтливы.
– Я счастлив! Сегодня я поистине счастлив, – начал Шуа гнусавым голосом, – Помимо мужа для моей старшей дочери, сегодня я обрел сына. Хвала богам! Хвала Баалу! Друзья мои! Мы живем в великолепное время. Проходя долиной отдыха от врагов, что теснили нас с юга, мы можем не бояться, наслаждаясь плодами земли. Теперь же мы, сыны Тимнафы, можем не опасаться ссоры с братьями нашими, которые живут с нами на нашей земле. Мой сын, – тут он вдруг прослезился, – мой новый сын, Шимшон, – он сделал неловкую попытку высморкаться, но слизь никак не желала проходить через два больших полипа, торчащих из каждой ноздри, поэтому он втянул обратно, то, что было у него в носу, – Шимшон вступает сегодня в наш род. Он украсит его, наполнит его радостью. Но главное, что он даст моему роду, – Шуа многозначительно глянул на свою толстоносую дочь, – будет сильное и крепкое потомство, мудрое и воинственное, как и мой сын Шимшон, от которого это потомство произойдет. Хвала Аштарот!
Гости пили вино, угощались засахаренными зернами и фисташками. На столе, через равные промежутки, стояли маленькие красные чашечки с солью, были даже огурцы. Чья-то неумелая рука настрогала их кривыми кружками. Все с нетерпением ждали вечера, когда подадут пива и можно будет отведать основное блюдо – десять заколотых по этому случаю молочных поросят, начиненных инжиром и финиками.