– Я устал, Гораций. Очень устал от борьбы, от преследований, от невозможности спокойно спать по ночам. Этой ночью я не могу чувствовать себя сильным и непоколебимым. Завтра взойдёт солнце опять и я возрожусь опять и стану самим собой, но сейчас я всего лишь немощен, как и моё тело….. – Неожиданно он замолчал, а вскоре Гораций услышал, ровное дыхание Корнелиуса.
Он тихонько поднялся и решил покинуть ночной дворик, однако вдруг оглянулся по сторонам, поймав себя на мысли, что будучи в суматохе ему даже не удалось осмотреть весь огромный дом: Гораций нахмурился. Что случилось с предыдущим хозяином? Складывалось такое впечатление, что ещё даже его дух присутствует в этом доме. Завтра он всё лично проверить и опросит местных.
Вопросов возникало больше, чем ответов. А теперь он должен спать, усталость одолевала его каждую минуту сильнее.
Настало время полного умиротворения.
Дом семьи Колонна был полон гостей, как это случалось каждый год.
Одна из богатейших патрицианских семей начинала игру, в которой принимали участие все патриции Ассоса, причём каждый приводил с собой в гости одного из рабов, который должен был быть вовлечён в этот процесс, под названием «Сад мраморных статуй»
Это был тот момент, которого боялся каждый раб, а семейство ждало с нетерпением, так как всё сопровождалось шумным весельем и неповторимым азартом.
Как правило на игру приводили тех рабов, которыми менее всего дорожили, и могли здесь выменять на кого-либо другого.
В любом случае на роскошной вилле Колонна никто не скучал, а покидали дом все будучи изрядно хмельными и под утро, как правило только на другой день становилось известно, какое новое «приобретение» досталось каждому в этом году.
Огромная гостиная, служившая и садом и салоном для гостей, была уже полна собравшимися приглашёнными.
Супруги из каждого патрицианского дома, одетые в свои лучшие платья ожидали торжественного появления хозяина дома.
Они уже заняли приготовленные для каждой семьи места на удобных кушетках, поставленных у каждого куста с розами и наслаждались великолепным вином, разливающимся из золотых кувшинов рабами – лучшее вино из погребов щедрого хозяина.
Вот он появившийся на пороге большого салона в своей белоснежной тоге, украшенной золотой фибулой. Мужчина лет шестидесяти, с коротко остриженными седыми волосами и властными, пронизывающим на сквозь взглядом. Он раскрыл свои объятья, подобно пытался обнять сразу всех прибывших гостей и на миг застыв в величественной позе громко проронил: