– Знаешь, а я соврала тебе. Мне нравиться та роза, даже если мужчины и не любят цветов. Кто сказал, что они не могут быть чуточку сентиментальными? – Радостно пролепетала Юстиниана, поднимая брошенный цветок в галерее.
– Тогда я завтра принесу тебе тысячи таких роз, – Захлёбываясь от радости заявил Октавиан-Флафий. – Мужчины никогда не смогут устоять, чтобы не казаться себе немножечко романтичными. По себе знаю!
Они обняли друг друга, чтобы дотащиться до места, где им окажут нужную заботу, зато это были действительно уже жалкие царапины против настоящей дружбы, которая зарождалась в их сердцах вот так внезапно после долгого времени ненужной вражды друг с другом. Что ж, такое вполне случается в жизни и довольно часто и их пример был тому доказательством.
Родители с ужасом смотрели на двух ободранных и побитых подростков, от чего Софианос готов был уже перейти к возмущению, однако ласковая рука Ливии тут же остановила его и увела из территории Тины к себе.
– Не трогай их. Ты же хотел, чтобы наши дети породнили наши семьи. Им понадобилось начать с войны, чтобы понять, что они могут мирно сосуществовать вместе. Это их собственный мир к пониманию.
Софианос приложился губами к руке женщины и с горестью произнёс: «Это то понимание, которого я бы мог найти в тебе, но не нашёл в своей собственной семье. Надеюсь, боги подарят это нашим детям».
– Полагаю, это уже произошло с ними. – Мудро заверила его женщина.
Дом губернатора города Клавдия напоминал скромное жилище мужчины давно живущего без женщины, такая себе берлога одинокого медведя, хотя по своему архитектурному замыслу она была просто-таки великолепна, но без лоска. Всё как то было обыденно, уныло и навевало тоску.
Он сидел в одном из внутренних двориков залитых солнцем в удобном кресле и дремал, как можно было подумать на первый взгляд. Этот высокий и худой человек лет шестидесяти с красивыми чертами лица, и седой аккуратной густой шевелюрой был похож на стареющего бога Юпитера, спустившегося с небес.
Его всегда белоснежная туника с позолоченной тесьмой и аккуратность в каждой детали всегда подчёркивала его высокий статус в обществе и заслуживала уважения даже в лице его врагов. А врагов у него было много, и он всегда был беспощаден к ним. Золотое правило «добивай врага своего» было у него в крови. На его красивом и всегда гладко выбритом лице не дрогнула бы ни одно морщинка, если бы речь шла о принятии правильного решения, всегда исходившего от головы, а не от сердца. Но если говорить о сердце, то он просто не знал где оно вообще существует в нём, или же оно было как отдельный элемент. То есть у них бы никогда не было бы возможности сосуществовать как единое целое.