– Представь, старина, просторную комнату, свет льется из окна, и я затаскиваю свой дембельский чемодан, ставлю его по центру, сажусь покурить. Курю долго, не спеша, в свое удовольствие. Эта комната – мой остров. Это часть моей суши, окруженной со всех сторон стенами. И уже туда никто не сунется без стука! Там никто не сможет устраивать шмоны, искать «гражданку» и другие «недозволенные курсанту вещи». Что захочу – то и прилеплю на стену. Хоть сто голых баб, хоть – «Битлов». Никто не посмеет сорвать! А если я положу на подоконник пачку сигарет, она там может лежать бесконечно долго и не испарится. Представляешь, какой это кайф!
– А как же Она?
– Замечание дельное, Невлезай. Может быть, и Она будет где-то рядом. Светлая, тихая, как лесной ручеек. Подойдет сзади, обнимет за плечи и спросит: «Ты не устал?» Да, именно это спросит. Вопрос, уж ты мне поверь, который никто никогда мне в жизни не задавал.
…Нади все не было. Корнеев посмотрел на часы: без четверти девять. Они договаривались встретиться в восемь. Николай чувствовал, что топчется здесь напрасно, но уходить не хотелось. Его ждала комната с традиционным холостяцким бардаком и пустым холодильником. После бурного разговора с генералом Скорняжным идти в свою холодную берлогу было особенно противно. Нет, он никогда не делился с Надей своими служебными делами, просто хотелось поговорить с кем-нибудь, заглушить эту ноющую боль одиночества.
В Москву он приехал уже холостяком. «Семейная лодка разбилась о быт», и как ни странно, после получения их первой офицерской квартиры. Её ждали, о ней мечтали, думали, что она принесет счастье в семью, но получилось наоборот. На какой-то период, правда, действительно все устроилось: обживали квартиру, жена нашла работу. А когда как снег на голову свалилось новое назначение (теперь ему предстояло служить на Кавказе), оказалось, что на этот раз ехать ему придется одному. Жена, уставшая от переездов по дальневосточным гарнизонам и вокзальной жизни, тихо, но решительно сказала: «Хватит».
Развелись они так же тихо и спокойно. Делить им было нечего: ни детей, ни богатства офицерская жизнь не принесла. Единственное, что было нажито, – просторная, светлая, хотя и однокомнатная квартира с окнами в тихий дворик. Затевать размен и дележ у Корнеева даже в мыслях не было. Он оставил жилье теперь уже бывшей жене, покидал рубашки в свой старенький «тревожный» чемодан и уехал на Северный Кавказ.