– А чего же ты не на колесах? – повторяюсь я.
От моего товарищ исходит запах вина и хорошего одеколона. Лицо розовое, гладко выбрито, ухожено. Не то, что в нашей далёкой молодости. Крутой мужик. Авторитет за квартал светится.
– Гуляю, – говорит мой товарищ. Жену на Азорские острова
– отправил. Холостякую. Вчера тёлку снял в кабаке, до сих пор в
– ушах шумит. Вампир, а не девка! Губы, как присоски у осьминога.
– Пойдем, я тебя опохмелю!
– Не пью! – мотаю головой.
– Давай, рассказывай сказки! На халяву все пьют. Помнишь,
– как мы по общежитиям гудели?
– Ну, это когда было… – отнекиваюсь я.
– Пойдем, пока я простой!
Пошли.
В ресторане молодежь пасется. Девочки соломки для коктейля губками пощипывают. Глазки, как котята мохнатые, пушистые, ластятся: «Погладь – говорят, – погладь…».
Еще не перебродивший хмель делает моего товарища сентиментальным и щедрым. Бутылка сухого мартини и лощёный пакетик солёных орешек располагают к релаксации, к полной расслабленности нервного напряжения, которое полчаса назад давило мой череп отчаянной безысходностью. Теперь бы ароматная затяжка «Мальборо>и могла возвратить меня в былые обеспечение дни, и я наглею:
– Толян, у тебя хрусты во всех карманах распиханы, отстегни
до первой возможности. У меня в Москве по издательствам рукопись ходит. С гонорара отдам. За мной не заржавеет. Ты же
знаешь!
Товарищ хлопает меня по плечу. Смеется, Взгляд дружеский, обнадёживающий.
Я мысленно уже благодарен ему. Бот, что значит старый друг! Вместе по девкам шлялись, стеной в пьяных драках стояли. На нож шли. Выручит.
– Дать, я тебе дал бы. Но ведь ты мужик строптивый. Мало не возмешь обидишся. А много, я с собой не ношу. Деньги все в деле. Помнишь, как мы е тобой учили по политэкономии: капитал должен работать. Пей, я еще бутылку возьму!
Наливаю полный бокал. Пью. Вино хорошее. Согреваюсь. Мозг начинает плавиться. Волны тепла и света размягчают сознание. Нестерпимо хочется курить. Мой товарищ лет двадцать, как не притрагивается к сигарете. Кручу головой в поисках знакомых, – у кого бы отовариться куревом. Но здесь компания не моя. Лица все чужие, сосредоточение в своих разговорах, увлечённые. Вот оно «племя молодое, незнакомое» – вспоминается классик.
К нашему столу присаживается щеголеватый молодой человек. Мой товарищ знакомит меня с ним, – главный инженер разваливающегося строительного треста. Укачкин.