К сожалению, а может и к счастью, участки, на которых произрастала дикая пшеница, были, видимо, невелики по своим размерам, а нужда в пшенице росла в соответствии с ростом числа членов племени. Необходимо возникал вопрос: «А, что если посеять зерна пшеницы и на других близко расположенных и пригодных к этому участках пустующего поля»? Сказано – сделано. И, недолго раздумывая, человек однажды так и поступил. Он набрал зёрен и рассеял их на пустующие земли, расширив тем самым ареал произрастания полезного злака. Но, вот беда. Птицы склевали большую часть брошенных в землю зёрен. И, всё – таки, небольшая часть зёрен случайно закатившихся в укромные местечки, сохранились. И летом дали таки полновесный колос. Опыт удался. И был повторен. И опять большая часть зёрен была уничтожена прожорливыми пернатыми. Так повторялось многократно, до тех пор, пока Архисеятель не понял, что необходимо придумать нечто такое, что гарантировало бы сохранность всех посеянных зёрен.
Вновь пришлось обдумывать и анализировать сложившуюся ситуацию. При этом необходимо было восстановить в деталях весь процесс рассеяния зёрен на новых участках. Вычленить из общего процесса слабые звенья, рассмотреть их под разным углом зрения, найти объяснения недоработкам и прийти к определённым выводам, которыми придётся руководствоваться в дальнейшей работе по производству такого жизненно необходимого продукта, как пшеница. Ответ был найден. И он настоятельно требовал соблюдения лишь одного условия. При севе пшеницы, зерно должно было быть схоронено в землю. Это гарантирует его сохранность. В противном случае оно будет съедено птицами и полевыми грызунами.
Гениальная разгадка не могла быть мимолётным капризом природы, но стала результатом холодного расчёта и трезвого поступка. Теперь Архисеятель был уверен, что сберечь все посеянные зерна он сможет лишь в том случае, если их все до одного попрячет в землю при севе.
И вот однажды, тёплым весенним утром вышел наш Архисеятель в поле, ступил своей босой ногой на ещё влажную от весенних ливней, землю и, отвесив ей низкий поклон, стал сеять. А, мы досточтимые кроты, давайте возьмём в свои руки счёты и посчитаем, сколько зёрен он успеет посеять за две недели, отпущенные ему природой на посевную кампанию.
Архисеятель для себя решил сразу, что будет работать ежедневно по 16 часов, остальные 8 часов в сутки он будет спать, набираясь сил для следующего трудового дня. Конечно же, Архисеятель прекрасно при этом понимал, что ему будет архи тяжко в течение этих двух трудовых недель. Но он решил, что преодолеет все трудности.