– Другие документы. Мы по своей базе пробьем.
– Да нет у меня с собой ничего, – теперь он врал: кто ж поверит, что он ездиет без прав. А документы свои показывать – ни за что. Он состоит в совете директоров, на нем экспорт-импорт. Про него даже в бизнесс-газетах пишут. И тут вдруг быть замешанным в крупных делишках с проституткой? Тогда всему конец. Шантаж равносилен смерти.
Тут в дверях возник еще один. В его руках камера.
– Ну-ка сфоткай его, – приказал первый.
– Я не хочу, чтоб меня снимали! – запротестовал Кирилл, загораживая лицо. – Что все это значит?
– Двадцать косарей гони.
– У меня с собой ничего нету.
– Ничего, не страшно, – человек зашипел тихо, как змея. – Одежду скидай. Юлька, давай, делай свою работу. Мы снимаем!
Взволнованный Кирилл вскочил с дивана.
– Погодите, я дам. Но не столько.
– Сколько дашь?
– У меня в машине, в кейсе…
– Тогда кейс гони и машину впридачу. Кошелек давай тоже.
– Я принесу… – и вытащил из кошелька всю наличку. Те недовольно пошелестели и запихали по карманам.
Кирилл молча двинулся к выходу. Дыхание участилось. По лбу поползли ручейки пота. «Только бы выбраться», – стучало в мозгу.
– Иди с ним, – кивнул бугай второму.
Юлька тоже зацокала следом.
– И не умничай там! Иначе мы тебя розыщем.
Кирилл глубоко вздохнув, глянул на них и молча вышел. За ним следовали двое. Он начал лихорадочно соображать, что же предпринять. Втроем подошли к машине. Еще издали Кирилл выключил сигнализацию брелком и теперь встал, взявшись за дверцу.
– Ну где твой кейс? – хрипло рявкнул бандит.
– Внутри, вон…
Тот удачно нагнулся. Тут-то Кирилл изо всех сил и дернул дверцу, засадив ею вымогателю по морде. Ему как раз хватило времени сигануть на сиденье, защелкнуться и завести мотор.
– Собака! – тот поднялся, втирая сочащуюся из носа кровь. – Убью падлу! – и загородил дорогу, вцепляясь в капот.
Машина рванулась с места и пихнула вымогателя. Через мгновение он скрылся с их поля зрения.
Отъехав на приличное расстояние, Кирилл только тогда смог перевести дыхание. Он с ужасом думал о том, что могло произойти в худшем случае. Такая тонкая грань разделяла его со смертью или позором.
– Никогда больше не попаду в такую ситуацию, – пообещал он себе. – Никогда!
Когда он вечером вернулся домой, ему казалось, что он сбежал из тюрьмы. Эдакий Монте-Кристо. Естественно, Ирке он не обмолвился и словом. Был задумчив и встревожен. Отнекивался зловредными японцами.