Вот такие странные происшествия запомнили все в тот обычный день. И долго еще разговаривали они, судили о том, что недавно слышали.
И хотя потом многие утверждали о том, что никакого монаха не было вовсе, так им приятнее было думать, но самые пытливые и дотошные знали, что был он, и все, что говорил, вероятно, так и случится.
Но они думали о том, что свершится чудо, и ни бог их, ни сами люди не допустят подобного. Это предупреждение, и можно что-то сделать, для того, чтобы все по-другому повернулось. Что-то помешает осуществиться страшному пророчеству. В людских душах во все времена надежда на чудо оставалась.
Они не хотели верить, но уже были руины Киева древнего и уничтоженная Рязань. Но многие из них далее Галича не путешествовали, сами, своими глазами ничего этого не видели, и считали только страшными выдумками, в которых не понять, не разобрать, что, правда, что ложь.
Но разоренные города, поля сражений, где лежали бездыханные горы русских и татарских тел, монах все это видел, и никогда такого не забудет. Он мог бы и им такую картину показать, но не стал этого делать. Ему стало жаль их, захотелось, чтобы еще хоть какое-то время они в тишине и покое пожили. Кто-то и не доживет до рабства, так зачем ему знать то, что с ним и не случится даже?
Он часто рассуждал о том, почему так получилось. Как люди могли допустить такое. Он не мог этого понять. Слишком все странным и диким ему показалось, словно какое-то страшное проклятие на них наложено было, отвернулся от них Всевышний и все на откуп бесу отдал. А тот показал (и еще покажет) на что способен был.
Он путешествовал по землям русским и ни одно поле битвы видел. Зрел он, как воинственные девы валькирии выбирают лучших воинов и забирают их тела на небеса. Но разве такое им расскажешь? И казалось иногда, что и детей-то рожать не следует в такие времена, коли, только унижения и муки их ждут. Но рождались сыновья, рождались чаще, чем в добрые времена.
Жизнь текла своим чередом, ничто ее остановить не могло.
Но только показалось им, что исчез монах или далеко ушел. Он перенесся на княжеский двор, туда, где князь Роман – герой и красавец, которых почти не бывало в княжеских родах в те времена, почувствовал, что дни его сочтены. Знал князь Роман, что поход в Польшу окажется последним. И призвал он сыновей своих Василька и Даниила, чтобы еще раз поговорить с ними о том, о чем говорено было не раз. Но неспокойно было на душе у него. Слышал он много рассказов монаховых, но и сам без монаха знал, что его Бог миловал от рабства, заберет к себе прежде, чем такие бесчинства твориться начнут на землях их. А сыновьям оставаться на родной земле в это смутное время. Это он и братия его начали раздоры чинить, всю жизнь то с одними, то с другими шел он против братьев своих. За это страшную цену его Даниилу заплатить придется.