- Да, - Патриция с упоением наблюдала, как дернулся вверх
правый уголок губ и как при этом эмир прищурился, - вы правы, мне нравится так
одеваться, потому что мне так удобно. Не вижу ничего плохого в вашей одежде.
Но, - Джан наклонился над столом, - представьте, госпожа Фишер, что вы, в
дождливый день, ждёте прихода гостей. Вы предлагаете им тапки, а они, вместо этого,
проходят к столу в грязной обуви, оставляя за собой гадкие следы. И дело даже
не в том, что вам самой придётся за гостями убирать, а в том, что вы не знаете,
исчезнет ли эта грязь бесследно или же вирусы и микробы, находящиеся в ней, принесут
страшные болезни. Понимаете меня?
Спорить с эмиром не хотелось, но Патриция прекрасно
понимала, почему именно её он пригласил на эту прогулку. Да и муж не просто так
рассказал об этом споре. Да, она постаралась подавить тяжёлый вздох, политика –
дело тонкое, и не всегда лежит только на мужских плечах. Куда как проще поделить
эту ношу.
- Но вы уже пустили европейцев в свою страну. Туристический бизнес,
- Патриция хмыкнула, - в жарком сухом климате он, практически, не разделяется
на сезоны.
- Территории отелей закрыты, - Джан оставался совершенно
спокойным, как будто был на пару шагов впереди собеседницы, - задача гидов,
сопровождающих туристов во время экскурсий, донести до гостей правила
поведения, моральные и нравственные. Вечером за этим следит полиция. Совсем другое
дело то, что предлагает ваш муж. Да, согласен, нефть в эмирате нашли совсем
недавно, - и снова уголок губы дернулся вверх так, что у Патриции перехватило
дыхание, - и глупо упускать такой шанс. Но, ваши люди будут тут жить. Но будут
ли соблюдать законы моего государства?
- Вы узнаете это только после того, как они поселятся здесь.
Она хотела продолжить тему, но вереница слуг с подносами в
руках, вошла в беседку. Они сервировали стол заново, на четыре персоны. И Патриция
увидела, как к ним шли её муж и верный друг и советник эмира. Казалось, что Осман
был мягче, во всем. Что его голубые глаза излучали спокойствие и тепло. Он много
улыбался, поддерживал дружескую атмосферу, шутил. Он располагал к себе гораздо
больше, чем эмир. Тогда почему же Патриция не могла отвести глаз от открытого
лба, прямого носа, заострённого подбородка того, кто именовал себя правителем
этого маленького государства? Почему ждала его усмешку, которая открывала
ямочку на щеке? Господи, она годилась ему, если не в матери, то в старшие сёстры
точно. Но унять частого сердцебиения не могла.