.»
«Да, но ты же сам видишь, к чему приводят твои манёвры. – убеждает Соболева. – Нас обоих едва не раздавили в собственном автомобиле.»
«Ну и что же теперь?! – взбунтовался Громов. – Не делать ничего?! Основа нашей с тобой профессии – правосудие, справедливость, добросовестность. Мы сами выбрали этот путь. И должны. Хочется нам того или – нет, а надо выполнять работу, не взирая на то, что мы играем со смертью.»
«Ну… я просто стараюсь быть реалисткой.»
«Так это и есть реальность, Аня! – разгорячился Громов. – Всеобщий хаос, всеобщее безумие, масштабированное зло – это и есть самая настоящая актуальная реальность наших дней. Подай в отставку, если боишься, или не можешь продолжать борьбу. И садись писать монотонные детективчики. Или вышивать. Или хрен знает, чем ещё заниматься. Но видеть, как под твоим носом совершают преступления, и закрывать глаза – это заслуживает только презрения. Знаешь, я с детства отличался бунтарским характером. Смирение? До сих пор не понимаю, что в нём добродетельного. Я понимаю, когда испытываешь смирение перед законами природы. Что все мы смертны, а земля пребывает вовеки. Но смирение перед крупными шишками – это антидобродетель. Надеюсь, ты меня понимаешь.»
«Стараюсь… – вздыхает Соболева, лирически глядя в окно. – Знаешь, пока ты лежал в реанимации, я вдруг подумала: что, если допустить существование этой самой серой папки с документами, о которой говорил наш ныне покойный подозреваемый. Вполне возможно, там находится какой-нибудь компромат, например, на Щукина. И всякого, кто ею владеет, стараются убрать. Как думаешь?»
«Тёмное это дело… – задумчиво отвечает Громов. – Ладно, мать, меня что-то в сон клонит. Давай отложим нашу беседу до следующего раза. Да, кстати, когда снова придёшь, притащи фуфырик коньячку. Тут скука смертная. Только спрячь. В полотенце заверни, там, или газету.»
«Успокойся, Громов, не собираюсь я таскать сюда спиртное. Тем более, врачи запрещают. Ты же вроде не пьёшь?!»
«Да я не себе – вон, мужики попросили.»
«Ага, так я тебе и поверила.»
«Нам надо научиться доверять друг другу.»
«Ложись уже. Умник. А то попрошу, чтоб тебе клизму вставили.»
«Только если нальют в неё водочки.»
«Борща попрошу, чтоб налили. Сойдёт?»
«Ладно, иди уже. Юмористка.»