Стихи - страница 2

Шрифт
Интервал



* * *


Я говорю бескрылью дум "прощай",


я выхожу из этого сегодня.


Пусть дождь из белых лепестков и белый чай


в тебя вольют печаль мелодий.



Мне не запомнить этих лёгких черт


твоих – но знаю: смерти нет на свете.


Ведь если нас не будет – то тогда зачем


дождь тихих звёзд летит в наш ветер?



И для чего тогда в твоих глазах


такой полёт – и дождь, и снег, и север?..


И на сосцах твоих жемчужная роса


так безупречна и осення.



Как сердце из двух жарких половин,


мы космос возрождаем ежедневно.


На тонком краешке серебряной любви


не стой – шагнёшь случайно в небо…


* * *


Дома – и крыши, крыши, крыши, крыши…


И боль моя уже совсем как сон тиха.


А время поднимается и поднимается всё выше,


почти что вровень становясь стихам, стихам,


стихам…



Я помню тех, кто мне не стал невестой,


и белоснежный смех, и города, колёс речитатив.


Пусть мы летим стремглав


кометой в неизвестность –


как символ веры, слово "жизнь" горит в груди.



Так хватит эту жизнь откладывать на завтра –


уеду, устремлюсь за солнцем, за весной!


Эскизы тишины пролью на чистый лист вокзала,


потом вернусь: за осенью – и этой тишиной.



В один из дней, когда прощальные берёзы


на лик любви серебряную бросят тень,


я упаду звездой на виа долороза –


и всё, что было, вдруг окажется иным, не тем.



Дома – и крыши, крыши, крыши, крыши…


Любовь моя уже совсем как мир тиха.


А время поднимается и поднимается всё выше,


почти что вровень становясь стихам, стихам,


стихам…


* * *


Отпустите меня с миром, закаты!


И осенняя одень тишина.


Жизнь расхватанною стать на цитаты


хочет больше, чем иного рожна.



Пусть я нищий и бездомный романтик,


пусть и каина печать на челе –


но я пыль вдыхал степных хрестоматий,


но я верен был любви и земле.



С обнажённым и распластанным сердцем


жить – да так, чтоб неба край целовать! –


вот мой путь средь русских единоверцев,


хоть в молитвах я исправил слова.



И душа полна, как вечером синим,


как проросшим сквозь фантомы быльём,


мифологией трёхцветной России


и щемящею трёхрядкой её.



Да, я свой! Не публицист оголтелый,


не копеечный ура-патриот…


Знаю я своё бессмертное дело:


слушать сердце – если сердце поёт.


* * *


Как сладко быть моею девочкой,


любимой самой, золотой…


Взять чистый мир с познанья дерева,


словно весенний баккурот, в ладонь.



А впрочем, как мне знать?..


Почувствуй: время


растёт из нас как странные цветы.


Я дам тебе гомеровское зрение: