Виктор засмотрел "до дыр" видео последних минут Эдема. Снимали с двух королевских катеров одновременно. И с обеих сторон одно и то же. Планета не взорвалась, нет. Она просто тихо рассыпалась на несколько почти одинаковых кусков. Ни взрыва, ни пыли, ни шума… Цветущая планета – и несколько безжизненных астероидов. И все. Приборы не засекли ничего и никого в районе звездной системы Эдема. Никого и ничего.
Выбор планет. В этом выборе нет никакой системы и логики. Вообще никакой. Планеты, которые получили ультиматум, казалось, были выбраны наобум. Новая Голландия – планета всеобщего разгула и вседозволенности, Эдем – курортный рай, Бекхэм – одно сплошное футбольное поле и Земля – заповедник истории и место обитания правительства Федерации. Ничего общего!
А если идти от противного? Эдемцы и бекхэмнианцы описывают одну планету, но разные команды. С эдемцами играли люди, с бекхэмнианцами – чужие. Чужие и люди, живущие на одной планете? Немыслимо! Невозможно! В прошлом были попытки совместного проживания людей и Чужих на одной планете. Не единичные попытки… Но все, ВСЕ провалились. Слишком мы разные. Сотрудничество? Да! Торговля? Конечно! Совместное проживание? Нереально!
"Нереально? А вот на этом Ризопласе живут… Может, они так взаимную агрессию выплескивают во вне? Этими ультиматумами и матчами…"
Рядом более активно завозилась Сандрин.
– Виктор, они сели! Мы должны быть перед катером раньше, чем откроют люк…
– Ага. С чего бы это? – Виктор был зол из-за потерянного времени. – Им, значит, можно черти где летать, а мы должны вытягиваться по свистку?
– Этикет, Виктор! – Сандрин чуть не плакала. – Им положено опаздывать от сорока минут до полутора часов. Нам оказали нереальное уважение, приземлившись ровно через сорок минут от назначенного времени и ни секундой позже!
– Сандрин, – вкрадчиво сказал Виктор, поднимаясь и приглаживая рукой волосы, – напомните мне потом спросить у Вас, какого черта мы торчали тут эти сорок этикетных минут!
И Виктор первый окунулся в марево посадочного поля.
*****
Пожилой мужчина смотрел на свою юную спутницу и облегченно улыбался. Все-таки он правильно сделал, что полетел на Землю сам и взял внучку с собой.
После гибели их родной планеты внучка напоминала робота – ни чувств, ни эмоций, ни улыбки, ни слезинки. Ни единого проблеска интереса ни к чему… А сейчас она чуть ли не плющила нос об экран, играющий роль окна в их каюте.