За ужином посматривая на кузена, Тоня уже без пульсирующей боли думала, что неминуемая разлука сделает их недосягаемыми друг для друга.
– Эх, отдаем свою красавицу первому встречному! – возвышал голос Лев, изрядно обливая свое горе вином.
– Перестань, Лева, – упрашивал его Федотов, пытаясь утихомирить, но в душе одобряя подобный пыл, поскольку сам не мог спокойно думать о предстоящем браке.
Тоню эти вспышки только раздражали. Мужчины! И что только творится в их головах? Сначала устраивают брак, сватают, упрашивают… А потом на тебе, чуть не плачут и причитают не хуже поварихи! Как будто им идти за Крисницкого, а не ей.
Отзвенели хрустальные бокалы, непрерывно наполняемые легкими винами, гости разъехались по домам, самые близкие – Федотов, Лев и брат Крисницкого Юрий – остались в огромном доме Михаила. Вступив в него уже в качестве очаровательной жены занятого и донельзя обаятельного Крисницкого, Тоня чувствовала себя замученной бесконечными поздравлениями, пересудами и взглядами. Ни на минуту она не ощутила счастья.
Впервые оказавшись в Петербурге, Антонина не уставала восхищаться его мощью, величием и невыразимой красотой, созданной десятками гениев. Первое время она только и делала, что рассматривала окружающее, не замечая никаких недостатков – разбитых мостовых, нищих, ползущих по людным улицам, зловоние от помоев, выливающихся порой в совершенно неожиданных местах.
Дом Крисницкого, расположенный, как и многие здания Северной Венеции, на берегу, ошеломлял. Огромный, роскошно убранный, выдержанный в вычурном затейливом стиле особняк гостеприимно и слегка надменно принял в себя новую жительницу. Стены, отделанные деревянными панелями высшего качества, щедрая позолота, расписные печи и камины, украшения высшего качества – от китайских ваз до гобеленов. Все убранство наталкивало на мысль, что Крисницкий, пусть и вызывая одобрение отменным чувством меры, хвастается. Хотя, быть может, он всего лишь любил красоту и не представлял жизни в других условиях. Не все ли приверженцы высшего общества живут в подобной роскоши?
Планировка здания показалась Тоне совсем не такой, как в деревне. В приземистом строении Федотова комнатки были сплошь маленькие, проходные, теплые от тлеющих повсеместно печей. Здесь же поражали размах, мощь. Входя в помещение, Тоня ощущала прилив благоговения и страха. И даже теперь, в августе, здесь царила прохлада. Толстые каменные стены не пропускали живительный солнечный свет. Тоня мерзла, постоянно кутаясь в пледы и меха.