Жена всегда послушно откликалась на его призыв. И неважно было, где, и как. Главное, чтобы с чувством, с толком, с расстановкой. И чтобы грудь помять, сосок ущипнуть, чтобы жена под ним дрогнула и…
Николай вздохнул. Не до тесных контактов теперь Любе. В чём только душа держится, лицо землистое, дышит тяжело и пахнет от неё лекарством противным. Спит Люба в одной комнате с ним, но на разных кроватях.
Растащили супруги кровати в разные стороны, потому что спит Люба неспокойно. Николай перевёл дух. Эх, сейчас бы… Оглянулся по сторонам, прихватил дрогнувшее достоинство в ладонь и резко сдавил.
Остынь, дружок, нечего мечтать, ничего тебе не обломится. И не скоро разговеться придётся. Дома глянул в сторону жены. Та тенью передвигалась по квартире, одна рука на груди, вторая живот поддерживает.
Высохла совсем его Любушка, халат, как на вешалке болтается. Жалко Коле жену, но с собой ничего поделать не может. Обнять её боится, приголубить. Про то, чтобы поцеловать, и вовсе речи быть не может.
Пожалеть бы бедняжку следовало, но тошнотворный запах гонит прочь. В последнее время старается побыстрее заснуть, чтобы не дышать запахом, что исходит от жены. Жалко Любу, но и себя, не меньше.
Только и остаётся, что слово доброе сказать. Он улыбнулся жене.
–Как ты?
Тусклые глаза уставились на него пуговками.
–Не видишь, что ли?
Николай смутился.
–А мне кажется, ты сегодня лучше смотришься.
–Это, смотря с какой стороны смотреть.
–Люба, ну, что с тобой? Ходишь вечно недовольная…
Люба взвизгнула.
–А чем мне быть довольной? Тем, что ты сияешь, как пятак начищенный, по бабам таскаешься, а я…
Из комнаты выглянула Любина мать.
–Любочка, ты чего? Николай же не виноват, что с тобой такое приключилось. Болезнь, она не спрашивает. Надо потерпеть. Скоро заживут твои раночки, и всё у вас снова будет хорошо. Правда, Коленька?
Никитин кивнул.
–Правда твоя, мамаша. Мы потерпим.
Он прошёл на кухню и услышал, как мать уговаривала Любу не ссориться с ним. Николай остановился за углом, было интересно, что скажет тёща в его оправдание. Хотя, он догадывается, что она может говорить.
И не ошибся. Тёща просила Любу помолчать лишний раз, не ссориться с мужем, а то не ровён час, Николай обидится и вовсе из дома уйдёт, что она тогда делать станет? Одна, с двумя детьми.
Мать, понятное дело, её не бросит, но мужская поддержка тоже нужна. И тяжело матери одной со всем семейством, разве Люба не видит этого? Николаю было слышно, как плакала Люба, но пересилить себя не мог.