Гром
– Что выяснил?
Лу сокрушенно покачал головой и опустил взгляд.
– Тебе надо больше тренироваться. Сеттория остро нуждается в
хороших менталистах.
– Да, господин.
Это искусство было очень редким и ценным. Тех, кто им владел,
ненавидели, боялись и хотели переманить на свою сторону. Лу был
одним из детей-сирот, которых мой брат подобрал в одном из
приграничных городов много лет назад. Весь его род истребили
шиссаи.
Я обошел периметр лагеря, проверив защиту. Поверхность Тамзи
серебрилась в свете луны, и я замер, глядя на усыпанное звездами
черное зеркало.
Вода всегда успокаивала и усмиряла гнев, но с этим местом
связаны нехорошие воспоминания. Паршиво от мысли, что именно здесь
я повел людей на смерть. Прежде никогда не допускал такого и не
ждал, что кто-то сможет меня обмануть. Совершил роковую ошибку,
недооценив врага.
От ее молний досталось и мне – грудь расчерчена узорами шрамов.
Но я выжил, а другие – нет. Из-за нее мы не сумели взять больше их
земли, из-за нее мне пришлось повернуть назад. Я отступил впервые
за несколько лет.
Я встречал мало людей, которые могли скрывать свое присутствие
так же виртуозно, как госпожа Мирай. При объеме ее источника это
дается тяжело.
Но она была упорной. Я знал такой тип людей, они будут до
последнего цепляться даже за призрачный шанс. Их невозможно
согнуть, только сломать.
Но при этом в ней было куда больше женского, чем казалось
поначалу. Например, желание нравиться, пусть и скрытое.
“...мужчина должен завязать на дереве ленту своей любимой
девушки. То должен был быть жест вечной любви, а не вечной
ненависти”.
И взгляд был такой, будто она после стольких лет грязи и крови
еще верит в любовь.
Я невесело усмехнулся и сунул руки в карманы.
Точно! У нее же есть привязанность – тот парень, внук господина
Сандо. То обнимет ее прямо на людях, то за руку возьмет. А спать в
одной палатке с мужчинами – у нас такого никогда не было. Но если
кто и устыдился бы, то госпоже Мирай законы не писаны.
Она злилась из-за того, что мой народ пришел на ее землю и
отхватил приличный кусок. Но закрывает глаза на то, что шиссаи
первыми явились к нам, разоряя, выжигая, пленяя сетторцев. По их
вине погибли мои родители и младшие братья – совсем еще дети.
А вернули мы то, что когда-то и так принадлежало Сеттории. Так
что пусть радуется, что ее родственники живут и дышат.