Эмер все не удавалось избавиться от мыслей об Ананси, а потому в нескольких кварталах от дома, прямо возле Коламбуса, она позвонила старой подруге Иззи, работавшей детским психологом. Их свели вместе школьные дела: Эмер натаскивала детей к экзаменам, а Иззи держала их за ручку, говорила правду, вскрывала и исцеляла травмы.
– Нам тебя сегодня не хватало в “Ю”, – сказала Эмер.
– Это что, телефонный звонок? Ты мне звонишь? Тебе сто три года, что ли, я не пойму?
– Я старомодная.
– Что творится, Ганс…
– “Ю”.
– Это сегодня? – Врала Иззи скверно. – Совершенно вылетело. Ну или три часа “Холостяка” мне мозги выели. Примешь ли ты эту розу?[51]
Эмер рассмеялась.
– Ну, Кон с компашкой вроде как уехал.
– Вроде как?
– Типа вроде, ага.
– С компашкой?
– Типа да. Компашковатой.
– Видимо, все прошло хорошо? У него самого, во всяком случае.
– Вроде как.
– Он, значит, пари́л на собственной актуализации и поэтому с большей уверенностью не удовлетворял потребности других людей. С тебя двести пятьдесят долларов, будь любезна.
Эмер рассмеялась вновь.
– Ты вот так детей диагностируешь?
– Нет, так я диагностирую Кона – как слабовыраженного нарцисса. По шкале между Тедом и Джорджем.
– Тедом и Джорджем?
– Банди[52] и Клуни.
– Надеюсь, ближе к Джорджу.
– Да, милая, ближе к Джорджу. Там же и большинство мужчин в спектре, и поэтому я сижу на своем месте и играю за команду девчонок.
– Таково, значит, твое профессиональное мнение?
– Ну, я бы дополнительно посоветовала, чтобы он еще разок во втором классе отучился.
И опять Эмер хохотнула. Не совсем это хотелось ей услышать, но, похоже, все равно правда, а раз она не ранила и не доставала, ничего ужасного. Эмер вступилась за своего мужчину:
– Пора тебе понять, что Кон находит своему мышлению отдушину.
– Неужели?
– Ага, он маргинал.
– Извини, связь плохая. Ты сказала “привирал”?