Больше всего фактов, похоже, знал англичанин. То, о чем он рассказывал, Голдстон, конечно же, слышал и читал прежде. Однако все вместе это звучало занимательно, особенно накануне полета в Москву.
– Второй восточной армии противостоят в районе бывшей московской агломерации не менее пятидесяти тысяч партизан. Цифра кажется внушительной, однако, как правило, речь идет о небольших подразделениях численностью до ста человек, вооруженных только стрелковым оружием. Вопреки упорным слухам о «сибирских спецназовцах», в этих отрядах состоят в основном местные жители, которые не смогли эвакуироваться.
Ведущий издевательски улыбнулся.
– Хотите сказать, на этот конвой напали бабушки? Откуда местные берут оружие?
– Вокруг Москвы еще с советских времен располагалось несметное число военных частей и складов с оружием. Многие были разграблены.
– То есть Сибирская республика не помогает партизанам?
– Не думаю, что им оказывается масштабная централизованная помощь. Наша разведка наверняка быстро раскрыла бы такие схемы. Скорее речь об отдельных добровольцах или частных организациях, которые собирают пожертвования и закупают амуницию для партизан. Но, как вы знаете, они работают нелегально и сибирское правительство всячески им противодействует.
– Итак, ваш вывод?
– Когда говорят «пятьдесят тысяч партизан», то эта цифра, бесспорно, впечатляет. Но давайте вспомним о другом явлении – небывалом расцвете бандитизма на территории бывшей России. Тысячи банд, в которых может состоять до миллиона человек. Миллиона! Партизаны, по большому счету, одна из разновидностей бандитских отрядов, которые живут налетами и грабежами. Отличие лишь в том, что для привлечения новых сторонников они используют патриотическую риторику. Уверяю вас, не надо приписывать им никаких сверхзадач…
Тут в разговор ворвался поляк – до того в знак несогласия он долго и упорно тряс седой шевелюрой до плеч:
– Обыкновенные бандиты? Ка-те-го-ри-чес-ки не согласен! Вы недооцениваете иррациональную составляющую в русских! Мы, поляки, гораздо лучше знаем эту нацию, крайне опасную как раз из-за своих оторванных от реальности маний… Русские одержимы идеей собственной богоизбранности и мессианства! Сознание русского, если можно так выразиться, русоцентрично! При том имеет четко выраженное историческое измерение. Это растянутая на века, возможно тысячелетия, особая миссия.