— Я шаркаю? Ну, ногами, когда
иду.
— Иногда, — ответил Галахад протяжным
и вялым выдохом.
— Иногда? А это как часто?
— Нечасто.
— Так «иногда» не это значит.
Рыцарь не ответил.
— Галахад? Галахад?
Было уже поздно. Рыцарь перевернулся
на другой бок и засопел. Девочке ничего не оставалась, кроме как
оставить его в покое. Она прошла к двери и проскользнула в неё, не
касаясь. Боялась вызвать скрип.
Идя по длинному коридору, наконец, к
туалету, на душе было неспокойно. Мария не впервой так делать. Она
часто нагоняла на себя неприятные мысли или надуманные проблемы. И
каждый раз она старалась решить их у себя в голове. Вдалбливала,
что всё на самом деле хорошо. Ну и шаркает она ногами, подумаешь,
многие шаркают, чем она хуже? Других же не бросают из-за этого? Так
почему её бросают? Но если не за шарканье, то за что? Было бы за
шарканье - она бы перестала. Отец бы вернулся, мать снова полюбила.
Странное это слово – «снова». И почему она так подумала? «Снова» же
подразумевает, что однажды мать её всё-таки любила. Может быть, в
детстве, когда она была совсем маленькой и не помнит?
Мария остановилась посреди длинного
коридора, заметив, как одна из дверей была приоткрыта. Сначала
подумалось о грабителях. Но потом девочка вспомнила, как много
здесь солдат и что вообще - это особняк мэра. Кто в здравом уме
попытается сюда пробраться?
Мария медленно зашагала к двери. Пол
же скрипел так сильно, будто не замечал осторожность её ног. Мария
заглянула в комнату одним глазком. В дальнем углу, на столе, горела
свеча. Совсем свежая, зажжённая недавно.
— Ищешь чего?
Мария вздрогнула. Доски протяжно
застонали. Голос никому не принадлежал.
— Я здесь, в кресле. Не бойся.
Но девочка в страхе оперлась о стену
коридора и не двигалась с места. В комнате раздались шаги. Свеча
поднялась вверх, и осветило лицо того, кому принадлежал голос.
— Господин мэр?
— Он самый. Но прошу, называй меня
Жанпольд, — кивнул он, — посреди ночи, в этих стенах, у меня нет
титула. Лишь прошлое.
Говоря загадками, в тусклом клочке
света, страх Марии никуда не собирался уходить.
— Что вы здесь делаете? — спросила
она.
Жанпольд обернулся, осмотрел комнату,
ничем не примечательную для обычного человека, и вздохнул.
— Не может человек погулять по
собственному особняку?
Мария чуть оторвалась от стены: