Сжав кулаки, Элен дала себе слово не раздражаться по пустякам. А для этого решила не смотреть в сторону любезничавшего с ее Лорой Эдварда. Да, если и стоило обвинять кого-то в своем раздражении, то уж скорее его, чем неопытную и бесхитростную девочку. Вот прохвост, как старался досадить ей своим весельем, что, того и гляди, надорвался бы от смеха.
– Ты все еще дуешься, киска? – поглощенная своими размышлениями Элен и не заметила, как к ней подъехал виновник тех невеселых дум. – Уж кто из нас двоих и должен быть сердит, так это я, – он осторожно поднес руку к губам и царапина, красневшим на его лице от виска до самого подбородка.
– И этого явно мало оказалось, чтобы дать понять такому мерзавцу держаться подальше от честных женщин.
– Что касается честных женщин, то в отношении тебя у меня есть сомнения, но вот твоя сестра…
– Оставь Лору в покое, иначе…
– Что иначе? Я – мертвец? Ха – ха! Знакомая песня.
– Предлагаю договор. Я прощаю тебе насилие над собой, а ты исчезаешь из нашей жизни.
– А вам не кажется, леди, что ваш договор выгоден только одной стороне, а конкретно, то не мне? Кроме того, насильником себя не считаю. Это ты соблазняла меня.
– Да…да…как ты смеешь, мужлан?! – от негодования она даже поперхнулась.
– Смею, кошечка, смею. И клянусь, ты еще пожалеешь, что наши пути пересеклись, – от взгляда его прищуренных глаз ей сделалось холодно.
– О, можешь быть спокоен – я уже жалею. Это черт дернул меня поехать искупаться.
– Не думаю, – глубокомысленно произнес он. – Своеволие не дает тебе покоя, а безнаказанность только усугубляет порок. Не думаешь ли ты, что и на этот раз все сойдет тебе с рук?
– Это что, угроза?
– Именно.
– Что же ты можешь сделать? Всего через несколько часов мы приедем в мой замок, а там перевес сил будет уже на моей стороне. Кроме того, меня ждет встреча с женихом. Он, наверное, даже уже спешит навстречу, так как дядя выслал к нему человека с сообщением.
– Дорогуша, если бы я хотел применить силу, уясни это себе, наконец, то проучил бы тебя уже там, у озера, – мужчина криво улыбнулся. – Вся твоя беда в том, что много из себя воображаешь, кошечка, и не умеешь ценить снисходительность по отношению к тебе. Я дам тебе урок, может быть первый, как уважительно относиться к мужской гордости.
– Очень достойно благородного кавалера запугивать беззащитную леди, – процедила она сквозь зубы.