- У меня столько нет, - Матиас топнул
ногой.
- Шесть тысяч, - равнодушно ответила
я. Род Лиез, в отличие от нас, богат. – Сегодня ты сделал глупость,
и за нее придется платить.
- Ты понимаешь, замарашка…
- Понимаю. До рассвета часа два? Семь
тысяч.
Дошло. Долетело. Что каждый вяк и
хрюк увеличивает сумму, и что снисхождения не будет. А если история
получит огласку… Мне тоже достанется. Но Матиас и Мариса вылетят
обязательно.
И парень, развернувшись, помчался к
зданию мужского общежития. Мы остались с Марисой.
Я села прямо на каменную плитку,
пошевелила головой, руками, прислушалась к телу.
Телу!
Да разве ж это – тело?
Это сопли в киселе! Вермишель
переваренная! Глиста недобитая!
Вот у меня раньше было! И пресс, и
попка орешком, и мышцы прокачаны… я все шпагаты могла выполнить, по
канату влезть, а как у меня был удар поставлен! Местным и не
снилось!
Я бы с этой лестницы кубарем
скатилась, сгруппировавшись! Потом встала – и похоронила
шутника.
А тут… синяк на синяке.
- Кажется, переломов нет. Ты бы
приглядывала за братцем, а?
Мариса зашипела. У нее что – в роду
гадюки были? Вообще, похоже. Или ужи-вонючки? Судя по братику?
- Ты…
- Ага. Белье свое ему в карман
засунула, заманила, надругалась, запинала – гадина, правда? С
лестницы еще сама себя спустила, лишь бы дураку нагадить. Радуйся,
что я жива осталась. Ты-то умненькая, в отличие от него, вот
представь! Находят с утра мой труп!
- Я бы…
- Что ты бы? Что бы ты придумала?
Куда бы ты его дела? Учти, тело вообще тяжелое, таскать его
неудобно, а сколько потом еще проблем будет с утилизацией! Драконам
скормила? Так они сразу все не съедят, что-то да останется. И где
башня, а где драконы? И охрана там есть. Вы бы таких проблем
получили…
Воображение у Марисы было, а холодная
погода и предрассветный ветерок прилично охлаждали разгоряченную
голову. Это у Каэтаны платье было практичное, серое, шерстяное…
теплое! И плащ такой же. Страшный, как атомная война, но теплый,
как… как она же. В таком изжаришься!
А у Марисы все легкое, изящное,
элегантное – красота! И в ней, в красоте этой, холодно.
- Ты не совсем дура, что ли? –
попыталась защищаться красотка.
Я фыркнула от всей широкой души.
- Дура. И не советую думать иначе.
Находят мой дурачий труп. Потом находят в моей комнате дурачую
записку. И ситуация перерастает… о, она так шикарно перерастает,
что вам жить не захочется. С вас бы три шкуры спустили.