Все вокруг
задрожало, словно мы стояли на земле, а не на облаках. А потом
что-то огромное, поистине мощное, начало подниматься. Разрывая
облака под нами, оно показало своё лицо, заставив любого
выжившего... дрожать.
Это не Аид.
Это даже не бог. Это — наша смерть.
— Кронос, —
прошептал я, в панике отшатнувшись назад. — Титан...
выбрался...
Огромная
аспидно-чёрная голова не имела внешних органов — только небольшие
намёки на них. Вместо глаз были огненные сферы, нос полностью
отсутствовал, как и уши, а вместо рта — бездна. И именно внутри
этой бездны и зарождался будущий выстрел.
Ни я, ни
Арес ничего не успели. Даже сдвинуться. Выстрел чистой подземной
энергии оказался настолько быстрым, что я даже смерть не смог
почувствовать.
Лишь
темноту и чей-то крик... А дальше — пустота.
Спустя тысячелетия.
Пустоту
разорвал женский крик, а следом меня что-то ударило. Затуманенный
рассудок тут же отрезвился. Я открыл глаза и вскинул руку, закрывая
лицо.
«Чертовщина...»
С каких это
пор небесный свет заставляет меня щуриться?
Последующий
удар пришёлся по ребрам. Били не слишком сильно, хоть и достаточно
болезненно, но я и этого не должен быть чувствовать.
— Подонок!
Ты только посмотри на него! — вновь взвился женский голос.
Противный такой... пищащий, как у мыши.
Глаза не
сразу, но привыкли к яркому свету, а наконец понял, что... ничего
не понял.
Место, в
котором я оказался, уж никак не напоминало мне Олимп. Ничем!
Незнакомые серые стены длинного коридора. Какая безвкусица! Даже
Римляне умудрялись разнообразить тюремные интерьеры. Головами
там... трофеями.
Я сидел на
прохладном полу, чувствуя своей пятой точкой весь холод этого
каменного естества, а прямо передо мной возвышалась парочка
странных парней, ну... совершенно не похожих на богов. Люди.
Очевидные люди.
Девушка,
выкрикивающая что-то оскорбительное в мой адрес, аж дёрнулась, как
только я попытался приподняться.
Это было
чертовски сложно. Ощущения, что пульсировали по моему телу,
казалось, мне не принадлежали. Я не должен...
— Может,
это... — рыжий толстяк тут же привлёк к себе моё внимание. —
Подстрижку-вспышку устроим? Чтобы не лапал больше чужих
баб?!
— Ты кого
бабой назвал, ущербный ты наш? — тут же выдала пискля, уперев руки
в бока и чуть вытягиваясь вперёд.
Ей-богу,
как курица на жёрдочке.