Но я-то пообещал себе не иметь со "снежинками" ничего общего, поэтому, разумеется, у нас ничего не было.
Я лишь приютил её у себя на диване, так и не подпустив к себе. Я не знал куда везти это пьяное тело. Ну не на улице же её оставлять было, а она в благодарность посчитала нужным заблевать мне весь толчок, да закатить истерику с утра, мол, я — такой козёл — опорочил ее добродетель.
Надеюсь, я ошибаюсь и Адель не дружит с этой истеричкой.
Я снова вынужден припарковаться у подъезда Адель. Взяв её телефон с собой, я по памяти добираюсь до квартиры. Нажимаю на звонок, точно зная, что мне сейчас влетит очередная оплеуха от неё за то, что припёрся к ней без спроса.
А как мне общаться с ней, если я не верну ей телефон?
Этого я не могу допустить. Мне нужно, чтобы она поддерживала со мной связь постоянно, пока еще горяченькая.
Ну, точно свихнулся...
Дверь распахивается и в проеме появляется тот, которого я ну никак не мог себе представить.
— Уваров? — сводит он брови к переносице, озадаченно пялясь на меня во все глаза. — Ты чего тут делаешь?
— Ник-к-колай Викт-т-торович, — язык точно в жопу засунул от шока. Никак не ожидал, что отцом Адель окажется помощник нашего главного тренера. Вот это подстава из подстав. — Так... это... Я...
Судорожно ищу в своей пустой голове хоть что-то, но в ней ветер гуляет...
— Пап, это я попросила его зайти, — слышится голос Адель за спиной Рогозина.
— Зачем? — враждебный настрой его не вселяет уверенности.
— Мы с девчонками скидывались на игрушки для деток из детского дома. А Серёжа у нас как раз занялся благотворительностью. Вот я и попросила его заехать за подарком, когда он поедет развозить свои.
Рогозин распахивает шире дверь, открывая мне вид на то, как в домашней одежде Адель стоит с коробкой в руках. В упаковке именно та машинка, которую я ей вручил в качестве презента в нашу предпоследнюю встречу.
Поражаюсь тому, как она умудрилась так быстро выкрутиться из такой неприятной ситуации.
Мне остаётся лишь поддакивать всем её словам. Я бы точно спалился, если бы Адель вовремя не среагировала.
— Это правда? Ты решил заняться благотворительностью? — с недоверием спрашивает Рогозин.
— Да вот, — чешу затылок, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Когда, если не сейчас.
— Ну, тогда ладно, — хмыкнув, он избавляет меня от участи подохнуть от сердечного приступа прямо на пороге его квартиры.