Девушка прищуривается, закусывая нижнюю губу.
— Уже ближе, но нет. Я фанатею от другого хоккеиста, но ты в верном направлении мыслишь.
Получаю укол ревности точно в зад, аж ёрзать начинаю. Женаты всего день, а верность её уже находится под большим сомнением.
— Значит, ты как-то связана с хоккеем?
— Можно и так сказать, — кивает как-то неубедительно. — Всё! Больше ничего не скажу. Если хочешь узнать моё имя, просто посмотри в паспорте. Там всё указано.
Точно. Как же сразу не догадался?
Нахожу в кармане паспорт, раскрываю его: Суворова Аделаида Николаевна, шестнадцатого января две тысячи...
— Чего? Тебе девятнадцать? — я в натуральном шоке. Сомнения в адекватности этой девушки были всё же небеспочвенны. — Да ещё вчера только исполнилось...
— Я, конечно, ждала от тебя какого-то особенного подарка, но такого даже в мыслях не было.
— У тебя точно с головой проблемы!
Аделаида...
Имечко ещё странное. Такое я точно запомнил бы. Как не запомнить то, куда ведут все мои дороги... Прямиком в ад.
Припарковавшись у центрального ЗАГСа, мы выходим из машины. Я на позитиве, Аделаида же, напротив. Над ней одной серое небо еще больше сгущается, коршуны начинают кружить.
— Ну что, жёнушка? — подхватываю её холодную руку в свою. — Готова удивить работников ЗАГСА самым быстрым разводом в истории города? Подпортим им там всем статистику?
Она тормозит неожиданно, руку с силой выдергивает. Ярко выраженные бровки к переносице сводит, сердится, прям как взрослая.
Неужели думала, что я шучу?
Наивняшка...
Тяну её за локоть. Надо будет, на буксир возьму, но выйду я отсюда с уже заполненным заявлением на развод.
— Ты порвал свидетельство. Без него нас не примут, — судорожно она ищет повод оставить меня в дураках.
— Выкрутимся как-нибудь и без него, — говорю сквозь зубы, крепче сжимаю хват, уже доставляя ей боль.
Она упрямая, продолжает сопротивляться. Не желая тратить на неё своё время и нервы, я сгребаю её в охапку и забрасываю на своё плечо.
Какая же она неощутимо лёгкая, прям как мой неважный опыт супружеской жизни.
Она верещит, брыкается, кулачками меня лупит, пока я поднимаюсь по ступенькам к главному входу.
— Ладно! Ладно! — заливается она истеричным смехом, буквально давится им, что немного напрягает. — Это был обман! Только поставь меня на землю, у меня с вестибуляркой сейчас плохи дела.