И ты в него падаешь, как на
тарзанке с моста, только вот без страховки – сначала страшно разбиться, а потом
всё равно. И ты летишь почти равнодушно, во всяком случае – без какого-либо
вообще внутреннего сопротивления уже в эту чёрную бездну космического отчаяния
и галактического одиночества в пустом безвоздушном пространстве почти буквально
неживая. Просто смиренно ждёшь, когда всё это кончится. Пусть напишут скорее на
этом чёрном полотне твоей никудышной жизни "Конец фильма", пустят
титры с актёрами, режиссёрами и сценаристами, да выпустят, наконец, из тёмного
душного зрительного зала на свет. Пусть скорей окажется, что всё это было не
взаправду, понарошку, что ты просто зритель этого слишком реалистичного кино,
потому что душе зачем-то захотелось вдруг прожить этот опыт. Мы всё прожили, поняли,
хватит, пожалуйста, выключайте.
Но фильм всё не кончается, боль всё
не стихает, и ты просто смиреннейше ждёшь хоть какого-нибудь конца. Конца
фильма или конца жизни – всё равно. Какой смысл пытаться цепляться за жизнь,
если всё, что казалось жизнью, осталось где-то там, далеко-далеко, а вокруг –
пустота? И нет ни веры, ни надежды, ни любви, ни жизни, да и тебя самой уже давно
нет. Только бренное тело – брошенный за ненужностью безжизненный аватар – мечется
ещё по городу, как курица без головы по деревенскому двору в далёком детстве:
чисто на мышечной памяти. Неприятное, конечно, зрелище, но что поделать. Не ты
первая, не ты последняя крутишься в барабане колеса сансары, как мокрый
пододеяльник в стиралке, вбирая в себя в качестве жизненного опыта всё, что
закинула рука судьбы на стирку в один с тобой цикл перерождения.
***
Если бы не тот чудесный баннер
вечнозелёного банка с его волшебным "8-8-8", если бы не Ксюша с
Игнатом, протянувшие дружеские руки помощи в миг полного отчаяния – кто знает,
может, и не было бы сейчас никакой Василисы. Замёрзла б насмерть, бродя по
городу тем страшным февралём, не решаясь вернуться в квартиру, которая много
лет была её миром, её домом, её жизнью, её пристанью.
Вежливо поставив телефон на
беззвучный режим ещё в отделении банка, Вася так никогда больше его и не
включила. Симку выбросила на следующее утро, тут же купила другую, и даже
телефон другой купила – дешёвый, дурацкий, розовый – очень старой модели
какой-то, зато без памяти о прошлой жизни, в которую дверь Вася закрыла
решительно и бесповоротно. На счёт "раз".