Черты лица заострились еще сильнее, частично видоизменилась
черепная коробка, удлинившись, деформировавшись. Нижнюю челюсть
вытянуло вперед, гипертрофировав клыки, наезжающие друг на друга
сплошным игольчатым частоколом. Руки, увенчанные нездорово
набухшими суставными сумками, болтались немного ниже колен и
пальцы... их словно переломало в труху, после чего кое-как склеили
обратно, присобачив перочинные ножи черных когтей.
И сейчас это существо, учуяв живых сородичей, могло помочь
мне.
Я заулыбался.
Вечер перестает быть томным.
Я на первом этаже.
Скрючился в позе вертикально стоящего эмбриона под подоконником
самого большого окна. Точнее самого большого проема, ощетинившегося
неровными каменными сколами. Надеюсь все выгорит - безумие уже
подсыпает мне в височные доли картинки с видом того, как я
выпрыгиваю, дабы с лихой удалью порубить всех супостатов, но по
итогу цепляюсь за острый край, сдирая мясо до костей и падая мордой
в грязь, ломая нос, челюсть и что-то еще, из-за чего могу только
кричать в небо и ждать покуда добрые гоблиноиды не вскроют мне
глотку. В какой-то момент безумие ухватило за хвост шальную
мыслишку, порожденную тем центром моего организма отвечающего за
удовольствие. Так уж повелось, но женщины у меня довольно
длительное время тупо не было. Гнев захватил часть извилин,
отвечающих за воображение, отчего я мог наяривать в две руки
исключительно на сцены концентрированной жестокости, а не на всякие
там письки и сиськи. Но половая система не рассосалась окончательно
- и вот ее подмяло под себя безумие. Безумию нравились извращения,
и если в некоторых моментах наполненных садизмом они сходились с
гневом во взглядах на прекрасное, то в остальном...
Я скрипел зубами, чувствуя как по пасти расползаются вымазанные
в слюне крошки эмали. Но нужно ждать, дождаться когда умертвие
поможет мне устроить маленький блицкриг, а пока... а пока смотреть
мультики, мать его.
Я не знаю мотивов безумия, вполне возможно, у него их нет в
принципе, творит херню чисто по приколу, не запариваясь даже
настолько простой мотивацией как у гнева. Если голоса хотят выжить,
ненависть убивать, я где-то посередине между вышеназванными, то
сумасшествие... психи они на то и психи, что не поддаются логике, а
может у них есть своя, но чудовищно искривленная.