Змеиным движением извлечь из сапога карту и активировать ее.
Гневу плевать на сохранение анонимности, скрытности и не
привлечение внимания к чему-то стоящему за рамками понимания
среднестатистического человека. И я внезапно понял, что разделяю
его стремления. Гнойный нарыв ненависти лопнул - пока из моей крови
не выветриться адреналин и эндорфин я чертова машина смерти. Теперь
не я прячусь по ночным подворотням, от меня прячутся.
Сложно оценивать мои действия с логической точки зрения. Вполне
возможно в этой вспышке не последнюю роль сыграло безумие.
Пацану, наверное, лет пять-семь. Топор врезается ему в бедро и
отрубает ногу нахуй. Слабая мускулатура и хрупкие детские кости
ничто по сравнению с трижды благословленным гневом системным
металлом. Он заваливается на спину. Ему больно. Он распахивает рот
в истошном крике. Его лицо искажается в мучительной гримасе.
Остальные детишки рванули в разные стороны, теперь даже до самых
тугих и малолетних дошло, что это какая-то нездоровая хуета. Но мне
похуй - догоню.
Я с размаху вбиваю ногу в голову пиздюка. Хруст носовых хрящей
ласкает мой слух, как и захлебывающееся кровью хныканье, плач.
Разбитые губы, разодранная рельефом подошвы кожа скулы и щеки.
Крошево молочных зубов, ранящих язык, ротовую полость и горло. Я
наваливаюсь на него всем весом и чувствую, как прогибаются его
кости, не справляющиеся с нагрузкой. Но гневу мало. Слишком мало. Я
отрываю ступню. Я вижу это лицо. Несчастное, агонизирующее... такое
невиновное.
И снова прячу его под подошвой сапога. Я бью его, я вколачиваю
свою конечность в его голову. Я слышу ток крови в висках. Я слышу
свое тяжелое дыхание. Я ощущаю, как мышечные волокна наливаются
тяжестью. И я чувствую, как у меня сводит все мимические мускулы от
конченной маньяческой ухмылки.
Первой сдается нижняя челюсть. Сначала банальный вывих. Но я не
останавливаюсь, костная ткань трескается, крошится. Измочаливается
суставная головка. Облепливающе ее мышцы рвутся вместе со щеками
при особо удачном ударе, она почти оторвана. Изувеченный язык
вываливается наружу. Он хрипит. А я бью и бью. Пока его лицо не
превращается в кровавое месиво. Пока кости скулы по кускам не
вгоняются в недра черепной коробки. Покуда не остается ни единого
лоскута целой кожи. Пока кровь пополам с мозгом не брызжет во все
стороны, заляпывая мою обувь и штанину. Пока его лицо не
смешивается в единое целое с затылочными костями. Повышенные
Системой физические характеристики и не до конца сформировавшийся
организма ребенка - у него не было шансов.