На негнущихся ногах я подошла поближе, пряча ладони в рукавах мантии.
- Приветствую, Паладин. - Сартур развернулся ко входу, холода он будто не чувствовал. Закаленный, видимо. - Проходите, мы приготовили вам гостевые комнаты.
- Э-э-э… здрасте, - немного растерялась я. - А как вы узнали, что я приду?
- Неисповедимы пути Всесоздателя… - неопределенно ответил он и, как мне показалось, усмехнулся. - Но ваше появление было предсказано.
Все ясно, Ариус сдал! Или, как говорят монахи, Тринадцатый.
В помещении температура не очень отличалась от уличной, но хотя бы не было ветра. Факел почти ничего не освещал, и я совсем потерялась в круговерти монастырских коридоров. Впрочем, я бы и со светом там потерялась, опыт уже был.
- Пришли. - Настоятель так резко остановился, что я едва на него не налетела. - Прошу сюда. Располагайтесь, мы предоставим вам все необходимое.
Комнату нам выделили одну на двоих со старшей принцессой. Как там ее, Кортезия? Аскетичная, небольшая, с трудом вмещающая в себя две узкие кровати, умывальник и тумбочку. На ней имелся нехитрый ужин: хлеб, похлебка, кувшин с травяным настоем. Но хотя бы тепло. В прошлый раз я здесь сильно замерзла.
Я с размаху плюхнулась на жесткую кровать. Вот сейчас я немножечко полежу, потом встану, поем, умоюсь и лягу спать уже окончательно…
Проснулась, а точнее, очнулась уже поздним утром. В узкие окна-бойницы вовсю бил слепящий дневной свет, хотя внутри царил полумрак. После сна в одежде немного ныло тело, но сапоги кто-то добрый с меня все-таки стащил.
- С добрым утром! - На соседней кровати, поджав ноги, сидела принцесса Кортезия в походном замызганном платье и с любопытством поглядывала на меня. - Как спалось?
- Паршиво, - созналась я, стаскивая мантию через голову.
Она заливисто расхохоталась. И что такого я сказала?
- Сразу понятно, что ты не из дворца, - снисходительно пояснила девушка. - Дворянка бы уверила, что отлично, и поблагодарила бы за заботу и внимание монаршей особы!
- Так мы чай и не дворяне. - Я дернула плечами, усилением воли гася разгорающееся пламя пролетарского гнева. - Мы рабоче-крестьянское происхождение не скрываем.
- Не сердись, пожалуйста, - покаялась ее высочество, - просто это так непривычно и так мило! Ты говоришь, что думаешь и плюешь на этикет! Так экстравагантно и смело! Браво, браво! Но Избранным, наверное, можно. А я вот сапоги с тебя сняла, чтобы удобнее было спать. Пыталась разбудить, но ты спала как убитая. Завтрак нам уже принесли, и я ждала, когда ты проснешься. Одной есть очень неприлично.