Опускаю взгляд на Аню. Она пойдёт со мной куда угодно. В груди бухает сердце, и пульс в виски.
– Наташа, уведи пока Анечку, – отдаёт распоряжение мужчина предполагаемой супруге.
Я сильнее сжимаю пальчики сестры.
– Аню у вас никто не отнимет, Серафима, но нам нужно поговорить с вами, – пытается вразумить меня.
– Один раз уже отняли, – задираю упрямо подбородок.
Мой взгляд мечется с незнакомца на Сабурова, к женщине, которая направляется в мою сторону. Ощущаю себя загнанной в угол.
– Пойдём, Анечка, – словно к собаке с лакомством в ладошке и поводком за спиной, обращается женщина к сестре. Вкрадчиво, с милой улыбкой. Впрочем, улыбка у неё действительно милая и располагающая. Она тут единственная похожа на человека.
Сестра смотрит на меня, ожидая моего решения. Деваться особо некуда.
– Всё будет хорошо. Я никому тебя не отдам, – заглядываю в её глаза, донося информацию. Чтобы она верила в меня. Секунду колеблется. Кивает. Верит.
Её уводят. Мы остаёмся втроём.
Больше не понимаю, кто друг. Кто враг. Поведение Сабурова выбивает из колеи.
Сжимаю челюсть, ожидая обещанной речи.
– Ну, – подстёгиваю, теперь смотря в глаза только незнакомца.
– Присядь, – кивает на диван. Во мне кровь бурлит, я едва не прыгаю, стоя на месте, от переизбытка чувств. Пытаюсь справиться с собой и медленно, подрагивая каждой мышцей, сажусь рядом с Сабуровым под его пристальным взглядом. Не смотрю на него, но хорошо чувствую.
– Аня – моя родная дочь, – говорит Николай Сергеевич.
22. Глава 22
Но я до этого уже успела догадаться. Зачем ещё могла ему потребоваться девочка.
– Что-то вы о ней долго не вспоминали, – моя верхняя губа приподнимается от испытываемого отвращения.
Он качает устало головой. Не соглашаясь со мной. Отрицая мои слова.
– Я ничего не знал о ней, пока не объявилась ваша мать. Снова. Много лет назад она сбежала от меня вместе с моим бухгалтером. Обобрав меня. Будучи уже беременной. Ничего мне об этом не сказав. Не знаю, каким был их план, искать их я не стал. Недавно у неё закончились деньги, и она ко мне обратилась. Рассказала про дочь и шантажировала её местонахождением, – он замолкает на мгновение, а затем продолжает: – И нашей связью.
История, к моему неудовольствию, весьма походила на правду. Вполне в духе моей мамашки.
Опустила взгляд на свою юбку. Стыд за мать жёг щеки так, будто я в ответе за её поведение. Во мне её кровь, и эта кровь отравляет моё существование с рождения.