И в этих снах я всегда умирал.
Оно настигло меня.
— Привет, — сказал чудовищу Илья.
И положил свою ладонь на ее уродливую голову. Собака закрыла
глаза и улыбнулась, показывая острые зубы в несколько рядов. Чуть
качнула хвостом.
Невидимые волоски на моей коже встали дыбом.
А мэр буднично проговорил.
— Знакомьтесь, это Синг.
Илья присел, обнял собаку за шею. Повернулся ко мне,
улыбаясь:
— Это нечто, бро… Мы будем друзьями.
Чудовище приоткрыло один смеющийся глаз и иронично разглядывало
меня.
Мэр посмотрел на часы, кашлянул в кулак, словно извиняясь:
— Официальная часть по протоколу Ритуала обязательна. Мы можем,
конечно, сократить… А в неформальной обстановке — продолжить.
Сделаем заявление для прессы?
Я кивнул.
Мэр, не оборачиваясь, помахал рукой человеку поодаль, который
оказался местным фотографом. У него уже был готов штатив на треноге
с громоздким фотоаппаратом. Он поднял тарелку со вспышкой над
головой.
— Начинаем? — тихо спросил мэр. — Для протокола.
Косясь на Синга, я жестом подозвал Илью.
Мэр дождался, когда мы встанем рядом, и сказал самую короткую
речь, которую я когда-либо слышал.
— Поздравляю гостей Ритуала с прибытием в город Снов.
Затем он подошел и встал слева от нас, а собака справа.
Наклонился к моему уху и тихо сказал:
— Как мэр города, рад нашей встрече. Принц уже ждет…
Подал знак человеку у треноги.
— А сейчас — снимок для истории.
Фотограф нажал спуск, щелкнул затвор, ослепительным магниевым
светом сработала вспышка.
И в этот момент случилось три вещи.
Метка на моей груди полыхнула багровой молнией. Закоротило
проводку, откуда-то сверху полетели искры. Исчезло сияние в круглом
окне под потолком.
И мы оказались во тьме.
— Луна погасла… — удивленно сказал Илья.
— Выпроводите этого шута на улицу, — смеясь, закричал мэр, —
пока он всех тут не поджарил.
И нам негромко:
— Пойдемте… Ваш первый день ждет.
Мэр с Сингом ступили на каменные ступени и направилась к узкому
проходу в высоких дверях, за которыми полыхало солнце.
Мы с Ильей двинулись следом.
Двери распахнулись, и мы с закрытыми глазами вошли в яростное
пламя летнего дня.
#
3.
Лето обрушилось ослепительным солнцем, опаляющим дыханием дня.
Раскаленный камень мостовой обжигал ступни. Воздух, то стоял
неподвижно, то накатывал горячей волной. Каждая клеточка тела
ощущала этот день и подтверждала: я вновь воплотился, я —
живой.