Карат едва лбом в мертвяка не
врезался.
Очень похож на недавно замеченного
топтуна-переростка, или, как их многие называют - кусача. Тоже не
дорос до рубера с его характерно основательными сегментами брони,
устрашающе украшенными притупленными шипами. Но, определёно, не
старый знакомый, потому как, сильно потрёпан превратностями судьбы,
оставившими на шкуре несколько отметин, походивших на следы
попаданий серьёзных пуль. Плюс, левая рука оторвана по локоть.
Оставшейся правой вполне достаточно, чтобы прикончить Карата в одну
секунду, позвольте только подобраться.
И ведь почти позволил - едва успел
остановиться в начале лестничного пролета, в считанных шагах от
резко оживившейся твари. Спасибо, что не забывал о бдительности,
пусть и мчался вниз с долей беспечности, но автомат держал
наизготовку: взведённым, снятым с предохранителя и посматривающим
дулом вперёд. Притормаживая, вскинул оружие и напряг уши -
примитивный способ, подсказанный первым встреченным знахарем,
закрепился на уровне рефлекса, Карат даже не пытался освоить другие
механизмы активации дара.
Зачем, если этот вполне
устраивает.
Даже руберам не очень-то нравится,
когда их щедро осыпают автоматными пулями, а уже этому недоростку и
подавно не понравится. Пускай вообще ни разу не продырявишь шкуру,
всё равно ошеломишь на какое-то время, заставишь зажмуриться от
бьющих в морду потоков металла и пороховых газов. Но Карат не из
тех, кто переводит десятки патронов там, где может хватить и
одного. Да и прежде всего, надо определиться с ситуацией.
Если перед ним одиночка, унюхавший
добычу или даже случайно сюда забравшийся - это одно; если нарвался
на авангард стаи - совсем другое.
Не повезло - в узком просвете между
пролётами просматривалась ещё одна туша, а ниже, похоже, следуют
другие, минимум пара. Заметны лишь фрагменты их ног, но этого
вполне достаточно, чтобы понять - там не какие-нибудь чахлые бегуны
топчутся, там всё серьёзно.
Теперь понятно, почему давешний кусач
оперативно слинял вместе со своими шестёрками - он тогда не Карата
засёк, он принюхивался и приглядывался, пытаясь определить силу
приближающейся стаи. Выяснив, что она очень даже приличная,
вспомнил тягу собратьев к такому не всеми одобряемому явлению, как
каннибализм, после чего поступил весьма благоразумно.