Какой-то гул, словно нырнула в воду - кровь шумит,
что ли? Грохот. Жуткий грохот. То ли двигают, то ли ломают мебель, что-то
швыряют. О господи, только бы компьютер не разбили! Компьютер? Да гори он синим
пламенем, компьютер! Нехай все разнесут, уроды! Все равно ни фига не найдут!
Во мне кипело какое-то мрачное злорадство. И тут я с
неприятным удивлением поняла: мне безразлично, во что превратится квартира из-за...
миллиона зеленых?!
Нельзя сказать, что к деньгам я относилась с
презрением или безразлично. Живя с Мишкой, привыкла к определенному достатку.
Но все же первые курсы института и период Верхнего тупика не забылись. Да и
последние пару месяцев мне жилось более чем скромно. Скажем так, пусть с
трудом, но я научила себя довольствоваться тем, что есть. А вот дурных денег, в
смысле, свалившихся с неба, я всегда опасалась. Даже выигрышей в лотерею.
Бабушка Света говорила, что дурные деньги приходят и уходят, а неприятности
остаются. И вот я раскатываю губу на миллион, из-за которого уже убили четверых
человек. И мы с Корниловым вполне можем к ним присоединиться.
- Вот ведь суки в ботах! - гавкнуло прямо в ухо. Я
вздрогнула и чуть не уронила банку. - И где его искать?
- Плинтус отдери! - сказал другой голос. Видимо, его
хозяин стоял далеко от стены, и слова я разбирала с большим трудом.
Раздался треск. Потом звон разбитой посуды. И еще
какой-то грохот с дребезгом. Похоже, об пол расколотили часы с кукушкой.
- Слушай, - почти совсем невнятно, - а кто вообще
сказал, что он здесь? Может, с собой забрали, когда когти рвали?
- Да хрен его знает, но эта... - тут я слов не
разобрала, но, судя по интонации, это было ругательство, - сказала, что диск
должен быть в квартире.
«Эта»?
В Сочи в машине была женщина. Она убила Комиссарова.
Если, конечно, Герострат не врет. Впрочем, зачем ему врать?
- Слушай, я все-таки не понимаю, как они могли
смыться? Кошель божится, что с подъезда глаз не спускал, муха не пролетала.
- Эта сука в ботах кого хочешь обведет. Вишь
придумала, хахаля в коробку от холодильника сунула и в подъезд затащила. Если
бы...
Тут опять раздался грохот, и я так и не узнала,
каким образом моя военная хитрость выплыла наружу. Шея затекла от неудобной
позы, ухо ломило, но я боялась оторваться от банки и пропустить что-нибудь
важное.