Кот басисто мурлыкнул, и облизнулся.
- Сначала я! – хозяйский голос звучал до того непримиримо, что
котяра понурился, изображая самое несчастное существо на свете.
- А еще говорят, что нами женщины манипулируют… - проворчал я,
накладывая в Кошину миску. – Лопай!
Урча, зверюга набросился на завтрак, а мне досталась половина
глазуньи, еще теплой, с колечками помидорок и непременной
«зелепушкой» - Рита помешалась на луке, укропе и прочих «вершках».
Впрочем, «корешки» она нам тоже скармливала, как зело полезные…
Без пятнадцати девять я был готов к труду и обороне.
Тот же день, позже
Щелково-40, проспект Козырева
Сразу за порогом НИИ Времени меня закрутила, завертела маета
текучки. Замдиректора – это, может, и статусно, но до чего же
хлопотно и скучно!
Отбившись от нудных приставаний особистов, выслушав бодрый
доклад Ромуальдыча, я заглянул в аналитический отдел – отдохнуть
душой в женском коллективе.
«Малинник! - мелькнуло у меня. – Работа кипит…»
Ядзя с Наташей изящно прислонились к испытательному стенду и,
небрежно отодвинув тестеры, оживленно листали польский журнал
«Мода».
Лизавета неуклюже вязала шарфик, сверкая спицами – лохматая
мохеровая нить тянулась из выдвинутого ящика стола, где
перекатывался клубок. Женские губы шевелились – Лиза считала
петли.
Ударно трудилась лишь Алла Томилина, фигуристая практикантка из
ленинградского Физтеха, натуральная блондинка и большая умница,
обожавшая притворяться глупенькой очаровашкой.
Сосредоточенно закусив губку, Томилина стояла у колонны
электронного микроскопа, подгоняя фокусировку. Завидев меня, она
обворожительно улыбнулась.
- Добренькое утречко, Михаил Петрович! – практикантка незаметно
оказалась на «пионерской дистанции» с замдиром.
- Добренькое, - отзеркалил я девичью улыбку.
- Михаил Петрович, а вот… Давно хотела спросить… Это правда, что
Госпремию вам за ОГАС дали? – Алла распахнула голубые глазищи.
Они сияли столь невинно, что обычная моя стыдливая
настороженность вблизи от красивой девушки поменяла свой знак на
снисходительность. Лиза, правда, предупреждала меня, что у Аллочки
начался весенний охотничий сезон - «Бублик» с Почкиным уже пали
жертвами в борьбе роковой. Но у меня-то опыт! Если сложить обе моих
жизни, то лет девяносто. Да больше уже…
И я различал в глубине метко стрелявших глазок темные, опасные
огонечки – знойного призыва и шалой готовности на всё.