– Никитушка… – жалобно простонала бабка Шура, подыскивая слова, чтобы предостеречь его от неразумного поступка. – Ты это ж чёй нот..? Ехать туда штоль собрался?
Никита улыбнулся с видом знатока, хорошо разбирающегося в таких тонкостях, и ответил вопросом на вопрос:
– Баб Шур, у нас вроде бы брага где-то была? Плесни кружку, да спать пойду.
Фляга с брагой стояла в шолныше – закутке за русской печкой. Бабка Шура сцеживала с неё понемногу – для настроения в дни, когда приходили гости, и «для здоровья» Никите после бани.
Все посягательства на эту брагу со стороны Никиты заканчивались неудачей. Вернее, так думала именно бабка Шура. На защёлку фляги навешивался массивный амбарный замок, а сама ёмкость заваливалась разным барахлом, чтобы ограничить к ней доступ. К тому же сама хозяйка почти всё время находилась в избе, так что её племяннику было довольно сложно отлить себе браги, когда бы ему ни вздумалось.
Однако было в этой системе защиты слабое место. В крышке фляги было сделано отверстие для выхода газов от брожения браги, в него вставлялся отрезок шланга. Внутри ёмкости он не доходил до уровня желанной жидкости. Однако Никита сообразил сразу – диаметр отверстия отрезка шланга позволяет вставить в него золотник другого, топливного, шланга и при помощи груши можно быстро и незаметно нацедить себе кружку в случае необходимости. Делалось это обычно под шумок, когда бабка Шура зачем-то выбегала во двор или шла кормить коз.
Но на этот раз повод был. К тому же сама бабка Шура была так ошеломлена известием, что между валидолом и брагой под давлением племянника выбрала последнее.
– Спать пойду, – причмокнув и сделав последний глоток, решительно заявил Никита.
Это было на него так не похоже. Обычно, придя с гулянок, он долго, как говорила бабка Шура, «колбасился по избе»: бродил из угла в угол, спорил с телевизором, о чём-то ворчал и, бывало, засыпал только ближе к полуночи. Бабка Шура озабоченно глянула на часы – была только половина девятого. Потом перевела взгляд на племянника – он как раз в эту минуту с кряхтением заползал на жарко натопленную русскую печь.
– Никитушка! – всплеснула она руками, словно опомнившись. – Да как же так? Дык обманут тебя! Куда ж ты, дурак, собрался? Что ж делать-от?
– Цыц, бабка, – тихо, почти шёпотом ответил Никита, устраиваясь на лежанке. – Стали бы они обманывать и высылать мне деньги? Значит, я им нужен! Может, и сам в Москве устроюсь, и тебя туда перевезу. Вот завтра пойду… – он сладко зевнул. – Пойду в контору… возьму… возьму расчет… а потом… потом…