Хотя хотел ее, конечно. А как? Такая красавица.
И вот месяц проходит, второй… Целуемся, обнимаемся… Я в гости к ней хожу. Она ко мне – нет. Ни домой, ни на дачу. Один раз в усадьбу ездили неподалеку от моей дачи.
– Давай, – говорю, – заедем. Чаю попьем. У меня там люди есть, за домом следят, чай нам заварят. Посидим. Посмотришь хоть, как я живу. Она ничего не ответила. Словами. Посмотрела только. И я сразу понял: «Нет».
Она так умеет смотреть – никаких слов не надо.
И вот однажды сидим у нее дома вечером, я уже уходить собираюсь. Эсэмэска к ней приходит. Она читает и… как бы это сказать, чтобы ты понял… отстраняется как бы. Понимаешь? Я даже спросил:
– Ничего не случилось?
Она улыбнулась:
– Нет.
А я вижу: случилось. Это ж всегда ощущается, особенно если влюблен, то есть чувствуешь женщину.
Она когда в туалет отошла, я даже решил телефон ее посмотреть… Но не стал. Унизительно это как-то.
Ну и вот…
Михаил замолкает. Пальцы начинают перебирать воздух. Большой, красивый, уверенный в себе мужчина. Смотрит мимо. Словно там, куда смотрит, хочет увидеть то, чего ему видеть не хочется.
Люди не приходят на такие разговоры с хорошим. Они приходят только с плохим – с таким, о чем вспоминать не хочется.
– Твой директор сказала, чтобы я на встречу с тобой вопрос приготовил. Самый главный, который мучает… Какой у меня вопрос? «Что во мне не так?» Вот какой вопрос…
Ну ладно… Короче, я вышел, но никуда не поехал. На лестничной клетке остался… Потом послал ей эсэмэску: «Я дома. Все хорошо. Целую». У нас так принято было.
Ты понимаешь, я не то чтобы предчувствовал говно какое-то, а точно знал. Прям уверен был. И тут лифт поехал – вызвал кто-то. Время позднее очень, лифтом никто не пользуется. А тут прям грохот раздался. Как взрыв. На площадке комнатка такая была, где мусоропровод. Я спрятался там.
Лифт приехал на этаж. Вижу: из лифта мужик выходит и идет к Иркиной квартире. Он еще не подошел, а она уже выскочила, на нем повисла.
Ничего у меня в глазах не помутилось, и плохо мне не стало. Я – мужик закаленный, девяностые пережил – и жив остался, и капиталец сколотил неплохой.
Это я потом переживал сильно. Пил даже. И сейчас пью. Не суть.
Тут понятно было, что делать. А когда понятно – не плохеет.
Я из комнатки вышел, к ним подошел.
Они не удивились оба. Прям как будто ждали меня. Мужик этот, главное, улыбнулся мне, шаг навстречу сделал, даже руку протянул.