Он – всегда благожелательный ко всем проявлениям жизни, будь то агрессивные заявления власти или критика ее противниками.
На него глянули мельком, с насмешкой. Наверно, удивлялись, зачем я его пригласил.
– Мир гораздо сложнее, – вздохнула Эсфирь Аароновна.
Я высказал с иронией то, во что на самом деле верил:
– Чтобы по-настоящему жить, нужна бесконечная цель. Тогда всегда бодр и целен, хотя тело должно умереть. Оно слабнет, становится немощным, но ты знаешь, что бессмертен. И выполняешь свое предназначение.
– Нужно еще появиться в нужном месте в нужное время, – усмехнулся Толя.
– Еще и точно знать, что мне нужно, – упрямо добавил я. – И создавать систему для выполнения цели.
Тетя Марина, чью речь о себе прервали, нахмурилась и сказала зло:
– О какой долгой цели ты говоришь? У всех есть свои цели.
– Может быть, это не цели, а желания?
– Гордецы, презирающие людей! Твоя цель – переделать людям мозги? А ты сам, кто такой?
Я получал много язвительных уколов из-за моих романтических иллюзий, чтобы так легко переносить их.
– Это лучше, чем жить без цели.
Тетя Марина оскорбленно прикусила губу, а моя подруга многообещающе замкнулась. Мне стало стыдно. Она и так считала свою жизнь никчемной.
Марат выпалил:
– А вот мы живем интуицией!
Толя посмотрел на него с удивлением.
– Какое это счастье – жить в иллюзии и не просыпаться. Я так не могу. У Марата народ вообще не знает злобы мира и смерти, живет в бессмертии.
Он всегда был насмешлив к Марату, а тот не понимал насмешки и любил Толю. Я защитил Марата:
– Оставь его, может быть, он и прав. Все убеждения относительны. Маратик по-своему талантлив. У него добрая и благожелательная душа.
Марат широко улыбнулся. Моя подруга оборвала:
– Хватит вам трепаться, консультанты. Разве можете кому-то помочь?
Тетя Марина вдруг запела:
– Далеко-долго течет река Волга…
В ее девичьем голосе была какая-то личная отрада чьих-то полновесно прожитых годов, но отчего же так грустно? И нет того, что исцелило бы.
Старики подхватили:
– А мне семнадцать лет…
Нам с моей подругой и Толей, среднему поколению, эта песня была воспоминанием о давней простоте и ясности жизни. Марат слушал с блаженством на широком лице. А молодые смотрели с насмешливым любопытством.
Толя с завистью сказал:
– Какая у вас крепкая родня!
У него, как он считает, нет будущего, не о ком заботиться, кроме жены, и ей не о ком – умер их ребенок. Но он все еще чувствует в себе некую силу, что дает жить.