Сидоров-старший опустил лицо, кусание губ и играющие желваки сопровождали работу мысли.
И тут произошло невозможное. Сын-старшеклассник опустил взгляд и тихо процедил:
– Мама, хватит. Под сиденьем было мое.
В телерепортажах это называют эффектом разорвавшейся бомбы. Двор погрузился в тишину. Только на соседней улице кто-то стучал молотком, и где-то лаяла собака.
Роза Марковна сокрушенно опустила руки.
– Э-э… да? Масик, кто ж знал? – Она с минуту помолчала, что явилось событием одного ряда с Тунгусским метеоритом и зарождением жизни на Земле. – Вот так, мальчик вырос, а родная мама не заметила. Одно слово – сын своего отца. Чего встали, когда на улице такой зусман, идите ужинать, жидкое стынет.
Окно захлопнулось.
Бурно обсуждая новости, зрители потянулись по домам. Сидоров-старший, прежде чем двинуться, шепнул младшему:
– Спасибо.
Сын на миг замер, его глаза расчетливо сощурились.
– Сочтемся, пап. – Сидоров-младший любовно погладил блестящий борт источника конфликта. – Надеюсь, в этой м о е й машине такого больше не повторится?
То, чего ждали шесть лет, стало возможно. А вместо счастья…
Капельница, датчики, провода. Недавно Виктория завидовала Родиону, теперь поменялись местами. Ирония судьбы. Вернее, гримаса.
Дверь в палату приотворилась.
– Виктория Владимировна? – шепнула медсестра. – Вас вызывают.
– Врач?
– Посетитель, по внутреннему телефону.
Выходя, Виктория механически поправила одеяло на недвижимом теле мужа.
В голове не укладывалось. Родиона сбила машина. Виновник скрылся. Врачи сказали, что ничего серьезного, но муж еще неделю проведет без сознания. А судьбоносной новостью она так и не поделилась …
У стойки дежурной ждала снятая трубка.
– Вы меня не знаете. – Голос был незнакомый, звонкий, однозначно женский. Скорее, девичий. – Нужно поговорить. Я внизу.
Ответить Виктории не дали, пошли гудки. Что ж, нужно, значит, нужно. Она допускала, что однажды такой разговор состоится. Трубка попала в держатель с третьего раза, второй рукой пришлось ухватиться за стойку и подождать несколько секунд.
Лифт долго не подходил. Мысли разбежались, и даже номер этажа внес сумятицу. Шестой. Цифра шесть последнее время преследовала. Родион на шесть лет старше, шесть лет прошло после свадьбы, и шесть лет у них нет детей, о которых мечтают. И шесть лет, как Виктория лечится.