– Я с радостью расскажу все, что помню. Только эти воспоминания будут о последнем годе моей жизни. Что было ранее, пока еще от меня скрыто. Я надеюсь, что плотная пелена рассеется, но пока, увы, поделюсь тем, что имею.
И пошел ее рассказ. Про Марину Лукину. Девушку из Екатеринбурга. Пока излагала свою историю, сама себе удивлялась. Как это она спокойно жила, когда сейчас натыкалась на немыслимые нестыковки в биографии и, вообще, оказалось теперь, что это была не биография, а полный бред.
– Да, а! – протянул задумчиво дядя. – Это все хранительница, выходит, постаралась. А ведь я же к ней несколько раз сам перемещался, да еще и влиятельных знакомых привлекал, чтобы посодействовали и на выжившую из ума бабку поднажали. Но она брови домиком, глаза в потолок и твердила про тайну исповеди и профессиональный долг хранительницы перехода. Могла бы хоть подтвердить, была ты у нее или нет, только старушенция и в этом уперлась. Единственное, что соизволила поведать, так только о твоем здравии. Не волнуйся, мол, ощущаю, что жива твоя несносная племянница. А теперь пожинаем результат: память стерта, аура неузнаваема, мизер интуиции, магический потенциал около десяти процентов, и он, так понимаю, начал накапливаться совсем недавно, как снова прошла портал, возвращаясь в наш мир.
– Тебе виднее, дядя. Я сейчас ничегошеньки не соображаю про все эти чудеса, – похлопала девушка на него глазами.
– Вот-вот! Не соображаешь! Она же тебя забросила в мир, где уже несколько тысячелетий угасли источники магии. Ясно, что ты была выжата там досуха за кратчайший срок. У нее что, совсем разум пропал?! Может, этой хранительнице уже опасно переход доверять? Даже тот, что совсем удален от крупных городов и почти не используется людьми с нашими способностями. Нет, я этот вопрос обязан буду снова поднять.
– А что, все-таки, насчет тех сундуков, дядя? – прервала племянница его размышления о составлении планов на ближайшее время. – Ты сказал, была записка при них?
– Это мягко сказано. К тому моменту, как ты должна была благополучно вернуться с этой преддипломной практики, а я еще не знал, что пропадешь и не начал о тебе волноваться, пожаловала ко мне важная делегация от посольства Натсхазана. Они передали этот «дар» их правителя и, не много, ни мало, свиток-послание, подписанный самим государем. Я, признаюсь, возгордился тогда, что твои способности так высоко оценили. Но когда открыл сундуки, решил, что «такая» благодарственная посылка – это слишком. И стал пытаться отнекиваться и настаивать, чтобы все это забрали назад. Мне, мол, гораздо приятнее высокая оценка твоих талантов, изложенная в послании. Только меня не стали слушать. Бочком, бочком, и были таковы.