«Как больно! Волосы, это не парик! А лицо? Пластическая
операция?»
Что происходит, где он, что с ним? На негнущихся ногах Кеша
вернулся в комнату. Это точно не его студия в шестьдесят квадратов.
Кухня находится дальше по коридору и крошечная, как в хрущевках.
Едрить-мадрить, точно! Это обычная однокомнатная квартира в
панельке, что строили лет пятьдесят назад. Он в Москве поначалу
также снимал подобные «бабушкины апартаменты».
Петров кинулся к двери на балкон. Она была открыта настежь, но
странность заключалась в том, что оттуда совсем не несло
октябрьским холодом.
«Етишкины пассатижи!»
Это была настоящая дверь в лето. Да, прямо как старой песне
«Чижа», что любили слушать родители. Залитой солнцем двор, за ним
виднелись пятиэтажки, далее до боли знакомая башня «Проектного
института». Его родной городок, стоящий близь Волге и тупо
называющийся Заволжск. Как он сюда попал и что делает в неизвестной
ему квартире? В голове набатом били проклятые вопросы, на которых у
него не было ответов. Ноги не выдержали стресса и непроизвольно
подогнулись. Но Кеша не привык сдаваться, он по пути заметил
висящий на стуле серый пиджак. Что обычно люди носят в карманах
подобных? Документы или бумажник! Паспорт, права, банковские карты.
Телефон! Точно, где его телефон?
Красная книжица во внутреннем кармане нашлась. Чего? Паспорт
гражданина СССР? С фотографии документа на Петрова смотрел тот
самый парень, лицо которого он заметил в зеркальном отражении. Как
там его эта истеричка назвала?
Васечкин Иннокентий Васильевич. 1952 года рождения.
Книжица упала пол с плохо покрашенными в ужасный коричневый цвет
досками, а в глазах Петрова появился неподдельный ужас.
«Аллес, приехали!»
Иннокентий ввалился в любимый клубешник, довольный как сто
обожравшихся слонов. Позади тяжелая рабочая неделя, впереди
сладостные выходные. Можно оторваться по полной программе! Он
плотоядно проводил взглядом группу малолеток с обтянутыми
аппетитными задницами. Нет, это не его вариант. Сегодня он при
деньгах и может позволить себе девочку получше. Несмотря на
относительно ранний час, в клубе уже вовсю громыхала музыка, вдоль
длинной стойки бара наблюдалась оживленная и так хорошо знакомая
ему кутерьма. В полутьме зала были заметны первые танцующие. Вечер,
пятница, самое лучшее время на Земле!