– Но, кстати, насчёт того, что Энтони не бездельник, я готов поспорить, – так же медленно, как Сильвертон, проговорил Даймонд – принц-хам и "слишком красивый", – Валери женился позже и несмотря на то, что по всем законам природы не должен был стать отцом – всё же стал им и теперь богат на сына. Эшберн… похоже… не в силах… потрудиться… с такой же самоотдачей…
Граф Энтони Эшберн постепенно перестал широко улыбаться, но затем сделал всего одно резкое движение вперёд и принц Даймонд Лайт подпрыгнул, перемахнув через спинку софы, на которой до того сидел.
– Чёрт, – выругался красивый древний принц, когда понял, что вызвал смех своей готовностью уклониться от удара одного из младших Сильверстоунов.
– Ублюдок, – с видом отомщённого сказал Энтони, располагаясь в прежней позе. Он сегодня был в разы молчаливее и злее, чем всегда.
– Не называй моего сына ублюдком, – попросил его наидревнейший предок – Сапфир – "иногда кажущийся немного чокнутым". – Его мать была честной женщиной.
– Ну, вот и скажи, как её звали, – скептичный как никогда, предложил Ричард. Мелисса, его дочь, не отрываясь, смотрела на него. Жених, с которым она должна была венчаться, но не венчалась, обладал обжигающим взглядом и прямо сейчас глаза герцога Сильвертона горели. Именно по тому, как исчезала холодность брата, Берилл и понимала, что он пьян. С этим понятно. Но что тогда с Мелиссой? Устала от тренировок? Потому зла на всех больше обычного? Просто вспомнила бывшего возлюбленного и расставание с ним?
Сначала ясновидящий сделал большие глаза, затем беззвучно зашевелил губами, посмотрел на свои руки, покусал губы и в конце концов пообещал:
– Но я обязательно вспомню. Иначе быть не может. Я совсем недавно вспоминал. Даймонд, не помогай. Да вспоминал же я!.. Ах, Шесна Коли. Выкуси, Ричард. Но что касается зачатий… Берилл, назови первую дочь – Кантабриллин, а первого сына – Габриэль, хорошо?
– Как она это успеет за пять лет?.. – тихо спросила Чайна Циан.
– Не собираюсь я заводить детей, – сказала Берилл. – Я солгала сегодня, потому что так хотел мой эриста.
– Да, конечно, – покивал Сапфир. – Но если вдруг… Габриэль, ясно?
– Никаких детей. Нет.
– Почему?
– Дети – это боль, потраченное впустую время и раздражение. Меня бесит сам Хант, а что же говорить о детях?
– Ты сейчас очень твёрдо настроена, да?