Глаза щиплют слезы обиды, а к горлу подбирается ком.
— Да тут дело даже не в истинности, вы просто продали меня… Как
корову!
Папа обрушивает ладонь на столешницу, повышая голос:
— Ты же знаешь, что твоему брату нужны дорогостоящие лекарства!
Все, разговор окончен, Алайна. Прочь с моих глаз!
Поджимаю губы и резко отворачиваюсь. Выбегаю в коридор, со всей
силы хлопая дверью.
Я не стану откупной данью чудовищу. Не стану! Пусть даже он сто
раз мой истинный. Мне совершенно не хочется замуж вот так, не по
любви. Хоть мама и обнадеживает, что со временем руны на плече
пробудят чувства, но мне в это плохо верится. Даже если сам дракон
окажется хорошим человеком, я всегда буду содрогаться от ужаса,
глядя на его уродства.
Не зря ведь он носит маску на пол лица! И слухи о нем не могут
быть беспочвенны.
Что же делать?..
Совершив пару глубоких вдохов-выдохов и немного успокоившись, я
отправляюсь к себе в комнату. Хочу перерыть бумаги на столе,
откопав письмо, пришедшее в прошлом месяце. Тот самый грант на
льготное обучение, в который могу вписать свое имя. Набор в
академию проходит в ноябре, а занятия начинаются с первого дня
зимы, так что проскочить вполне получится. Еще есть целая
неделя.
Доски пола скрипят в ответ на мои шаги — старенькие половицы не
заглушают звуки. Наш особняк уже давно потерял былое величие. Род
Эсмонд обеднел еще при моем прадеде, совершившем несколько
убыточных вложений и плохих сделок. А трое его сыновей разбазарили
все, что осталось. Никто из них за жизнь не опустился до работы.
Видно думали, что сейфы пополнятся как-нибудь сами по себе.
У деда Абрахама не было детей, а Визард — средний брат — умер в
возрасте тридцати лет, не успев обзавестись потомством.
Единственным наследником остался Люциан — отец моего папы и тетушки
Нинель. Она вышла замуж за истинного и уехала в южную империю
драконов.
В ветхом осыпающемся особняке остались только мы. Получается,
что мужская линия прервется на Никоне, моем младшем брате. Он с
рождения сильно болеет, практически не вставая с постели.
Порой кажется, что род наш кем-то проклят. Ведь очень скоро он
погаснет, будто его никогда и не было.
Наверное, проявившийся на моем плече знак истинности —
единственная удача, приключившаяся за десятки лет. Не хочется этого
признавать, но я начинаю понимать поведение родителей. И от этого
во сто крат обиднее.