Я почти убедил себя, что Алайна действительно та самая.
Почти поверил, что она боится высоты и нуждается в другой
комнате, желательно на первом этаже.
А потом заглянул ей в глаза и увидел обман. Наглый,
бесцеремонный, идущий напролом.
Не-е-ет, Алайна не подарок Богини, не мой второй шанс. Она — мое
испытание. Шаг в шаг повторяющееся прошлое, от которого я так долго
стараюсь убежать.
Позади раздаются торопливые шаги, и вскоре передо мной возникает
рыжая Кора.
— Господин, вы же заболеете!
Она протягивает теплую мантию и упрямо ждет, пока я ее
заберу.
В замке рабочего персонала не так много, для его габаритов даже
ничтожно мало. Четыре служанки, на которых ко всему прочему еще
кухня и прачечная. Экономка, повар, управляющий псарней, и трое
рабочих для поддержания в должном порядке территории вокруг замка.
Но из них всех одна лишь Кора меня не боится. Должно бы раздражать,
но нет.
Накидываю мантию на плечи и двигаюсь вниз по лестнице.
Нужно выплеснуть гудящую во мне тьму. Охота с чернильными псами
— идеальное занятие для этого. Стоило б, конечно, пригласить того,
кто подарил первую покрытую сучку… Но рисование пентаграмм — совсем
не то, чем мне хочется сейчас заниматься.
Под псарню переделали конюшню.
Она находится на заднем дворе замка, рядом со сторожевой башней.
Длинный узкий сарай с маленькими окошками под самой крышей и
двустворчатыми воротами. Вообще, я никого из зверей держать не
планировал, и уж тем более представителей бестиария из низменного
мира. На них меня подсадил демон, торгующий экзотикой. Кто мог
подумать, что вселяющие ужас одним своим видом существа способны
справиться с остатками колдовства в моей крови. Ведь они питаются
темной энергией хозяина.
Алластор знает толк в поиске выгодных клиентов. Его подарок
ничто иное, как грамотное вложение. В дальнейшем я купил у него
восьмерых. Скорее всего даже по завышенной цене.
Демон посветил меня в особенности содержания чернильных псов и
согласился составить компанию во время первой охоты. Сказать, что
мне понравилось — промолчать.
Я был в восторге.
Своей неконтролируемой яростью эти твари глушили мою, вытягивали
ее и впитывали, преумножая силу. Даже вид истерзанного ими оленя не
оттолкнул меня в тот первый раз. Хотя мог бы.
Псы не охотятся ради пропитания. Они это делают ради
удовольствия. Жертва не поедается. Она остается на поляне,
растерзанная и растасканная по территории, стекающая струйками
крови по стволам деревьев, раскиданная ошметками шкуры на кустах. А
я получаю умиротворение и ясность мыслей. Начинаю чувствовать себя
обычным человеком, не обремененным следами проклятья.