Народу в магазине не было. Продавщица, сухонькая, сутулая женщина лет шестидесяти пяти, с прилизанными седыми волосами на прямой пробор, переставляла искусственные цветы.
– Добрый день. Мне нужны свечи и лампадное масло, – обратилась к ней Марина.
Продавщица посмотрела на неё рыбьим взглядом.
– Вам набор нужен?
– Какой набор? – переспросила Марина.
Не отрывая взгляд от Марины, продавщица многозначительно сказала: – Поллитра лампадного масла, три чёрные и три красные свечи, листья чилибухи. Ну, набор.
– А как вы узнали, что именно это мне нужно? – удивилась Марина.
– Полнолуние сегодня, – безразличным голосом произнесла продавщица. – Так что, будете брать?
– Буду.
Купив всё необходимое, Марина вышла из магазина, поймала частника и уже через полчаса была у подруги. Открыв дверь, Ирина уставилась на обувь Марины, всю покрытую глиной.
– Боже мой, где ты так угваздалась? Дождь вроде совсем несильный был, прошёл быстро.
– С кладбища я. Извини, что натоптала тут. Дай тряпку, приберу.
– Я уберу потом сама. На каком ещё кладбище ты была? У тебя вроде тут родственников нет.
– Очень мне хочется Лёшкину жену на тот свет отправить. Она мне мешает. Понимаешь? – злобно сказала Марина, снимая грязную обувь.
– Не бери грех на душу. Прекрати всё это.
– Грех? А почему одним всё достаётся, как ей, а таким, как я, на роду написано мыкаться по дешёвым съёмным квартирам и перебиваться от одного случайного заработка до другого? Каждый борется за себя, как может. Ты представляешь, я в их квартире всё сделала, как Николай велел, ну эти иголки и прочее, так Лёшка мне сегодня сообщил, что она, видите ли, у подруги остановилась. Это я вот так случайно узнала. То есть, ты понимаешь, к чему я веду, – в своей спальне она спать не будет. Я просто вне себя от ярости! И этот козёл меня тоже из себя вывел: это он не может из-за жены, то ему неудобно. Так что я у тебя тут побуду, а к половине двенадцатого мне надо опять на кладбище.
Конец ознакомительного фрагмента.