— Насчет
герцога де Гиса тоже говорить? — уточнил фейри. — Он в доле с
красными.
— Все
говори, — разрешил эльф. — А теперь, брысь отсюда! Занят я. И
попробуй только не успеть сам знаешь до чего!
Фейри хотел
что-то сказать, но, посмотрев на нахмурившегося Алешу
передумал.
Мгновение,
и в подземном офисе Алеши становится пусто.
Но не
проходит и нескольких секунд, как оживает переговорный амулет
Макса, на который выгнанный из клана парень завязал по просьбе
Алеши на закрытый голосовой чат одного популярного
мессенджера.
К слову,
уговаривать Макса пришлось целый день. Мало того, что этот дурак
решил основать свой клан и доказать Мурому, что достоин.
Более того,
свой путь он собирался публично освещать и даже купил необходимый
для стрима ВИП-пакет
Бывают
такие люди, которые немного оторваны от реальности… И самое
главное, Макс решил, что те, кто устроил покушение на богатырей, не
обратят на него внимания…
И только
когда Алеша, не сдержавшись, наорал на Макса, тот перестал гнуть
свою линию.
Окончательно сломить упрямство строителя помог
простой вопрос: «Почему ты, Макс, так сильно не любишь свою семью,
что готов ей рисковать?»
И только
после этого Макс согласился забросить игру на пару месяцев и
подарил Алеше ВИП-пакет начинающего стимера.
— Гнездо, я
Пчела-два, прибыл на место.
— Принял,
Пчела-два, — немедленно отозвался Алеша. — Жди доклада от
Пчелы-восемь. Грязи быть не должно.
— Принял,
Гнездо! Жду весточку от Пчелы-восемь.
— Жди, —
забывшись, кивнул Алеша. — Мы должны накрыть всю шайку-лейку. Если
хоть один сумеет утечь, спугнем верхушку.
Амулет не
ответил, но Алеша и бровью не повел.
Он лично
обучал оперативника, работающего сейчас под позывным Пчела-два, и
был уверен, что Василий все сделает правильно.
К тому же,
«Пчелы» были не единственной его заботой.
Это была
лишь одна из рабочих групп, наряду с Осами, Шмелями, Оводами и
Шершнями.
И это не
говоря, о наличии Кузнечиков, Комаров и Богомолов.
Каждый
отряд насчитывал от пяти до десяти специалистов, с которыми Алеше
довелось поработать лично.
Этим
ребятам он без колебаний мог доверить свою жизнь, но, по старой
привычке, предпочитал дробить информацию на множество
кусочков.
Всю картину
своего плана он не показывал никому, даже своим
побратимам.
Ведь
единственное место, которому он мог доверять, была его собственная
голова.