– По причинам, от него не зависящим, Владимир Семенович долго отсутствовал в Тарасове, – начал свой рассказ Евгений Сергеевич. – Вернувшись, он захотел повидаться с одной из своих знакомых, но оказалось, что ее нет в живых. Мы навели справки и выяснили, что, по версии полиции, смерть наступила в результате несчастного случая.
– Мму-у, – произнес Владимир Семенович.
Очевидно, возмущение его было столь велико, что он не смог его сдержать, даже учитывая тот факт, что его рот был до отказа забит курицей.
– Но мы не склонны рассматривать эту версию как обоснованную, – перевел Евгений Сергеевич, – и просим вас провести дополнительное расследование с целью установления причины смерти.
– У вас имеются конкретные факты, указывающие на то, что смерть произошла от других причин? Или вы просто считаете, что расследование было проведено официальными органами недостаточно тщательно?
– Я уже упоминал о том, что Владимира Семеновича долгое время не было в городе, – терпеливо повторил Евгений Сергеевич. – Поэтому, разумеется, мы не можем знать во всех подробностях то, что происходило здесь в это время. Но ваша задача, как частного сыщика, если не ошибаюсь, в том и заключается, чтобы эти подробности выяснить.
Мне очень хотелось сказать ему, что для того чтобы начинать выяснять подробности, нужно иметь достаточно веские основания. Но заметив, как насупился Владимир Семенович, едва лишь я намекнула на то, что его претензии к полиции могут быть надуманными, я решила не заострять внимание на этом вопросе. Совершенно очевидно, что для «шефа» вполне достаточным основанием является его личное мнение, и пытаться разубедить его бесполезно. Я и не стала. Зачем почем зря портить человеку аппетит?
– Если уж речь зашла о подробностях, – сказала я, – то не могли бы вы сказать, о ком идет речь и при каких именно обстоятельствах наступила смерть?
– Речь идет о знакомой Владимира Семеновича, Оксане Ширяевой. Незадолго до… в общем, в свое время Владимир Семенович устроил ее художником в детский театр, где, собственно, и произошло то, что официальными органами было расценено как несчастный случай.
В этот момент Владимир Семенович, уже успевший прожевать курицу, издал некий звук, очень похожий на одно нехорошее слово, после чего снова с ожесточением впился в куриную ногу.